12 мая 1997 года с аукциона продавался пакет «Сибнефти» в 51 процент. Стартовая цена — 101 миллион долларов. Организацией аукциона ведала финансовая структура Березовского, «НФК» («Нефтяная финансовая компания»); аукцион организовали так, чтобы сторонних претендентов не было вообще. Если на других аукционах участникам торгов требовалось предъявить лишь банковскую гарантию, подтверждающую наличие у них денег, в случае с «Сибнефтью» участники торгов должны были положить на счет «НФК» 190 миллионов долларов. Если претендент аукцион проигрывал, свои деньги он мог забрать только через сорок пять дней, что давало «НФК» прекрасную возможность эти деньги прокрутить. Тем не менее два серьезных претендента все-таки появилось: «Альфа-банк» и «Онэксим-банк». Альфред Кох вспоминает, как нагло действовала команда Березовского, чтобы лишить конкурентов всяких шансов.
«Например, насколько я знаю, как мне рассказывали, даже адрес в объявлении (о проведении аукциона), был указан дом, который строился, в котором ремонт шел, — рассказывает Кох. — Когда туда пришли (участники торгов), там была просто заколоченная дверь. Ну они все-таки нашли (нужный адрес), пришли и их просто не впустила (охрана). А потом там (организаторы аукциона «НФК») приняли заявку, но там нашли кучу крючков каких-то — что вот эта бумажка голубая, а должна быть желтой». «Альфа-банк» от участия был отстранен, так как якобы не представил всю необходимую документацию, отстранили и «Онэксим-банк» — якобы было нарушено какое-то банковское правило о переводе средств на депозит. «Когда я поднял этот вопрос у премьер-министра Виктора Степановича Черномырдина, — вспоминает Кох, — тот просто сказал: «Не вмешивайся».
Цена победы в аукционе по «Сибнефти» равнялась 11О миллионам долларов, всего на 9 миллионов долларов больше стартовой цены. Победителем аукциона 1995 года и организатором аукциона 1997 года была «НФК» («Нефтяная финансовая компания»). Аукцион 1997 года выиграла «ФНК» («Финансовая нефтяная корпорация»). Никому не было известно, кто стоит за «ФНК». Березовский решительно открещивался от своей связи с этой структурой. Все знали, что он имеет отношение к организатору аукциона — «НФК», и признать, что он стоит и за победителем, «ФНК», означало бы использование своего положения в корыстных целях. К тому же Березовский находился на государственной службе и не имел права заниматься коммерческой деятельностью. Публично было объявлено, что владельцами «ФНК» являются два филиала «СБС-Агро». Но мало кто сомневался, что реальным владельцем «НФК» и «ФНК» является один и тот же человек: Борис Березовский .
«Это комедия, и она комедией и остается», — фыркает Альфред Кох. Фактически действия Березовского при покупке «Сибнефти» были так слабо замаскированы, что так и хочется еще раз процитировать Лебедя: «Березовскому мало просто воровать — ему надо, чтобы все видели, что он ворует безнаказанно» .
Новые правила игры
Второй тур залоговых аукционов — это было наследие от первого срока президентства Ельцина. Анатолий Чубайс и остальные члены правительства просто выполняли договор, заключенный с олигархами о помощи в переизбрании Ельцина. Но теперь Чубайс жаждал придать российскому капитализму более цивилизованные формы.
Президент Ельцин тоже решил, что пора позаботиться о собственной репутации; возможно, после открытой операции на сердце он задумался о своей исторической роли. В марте 1997 года, после выздоровления, он вернулся в Кремль. Первым делом он решил перетряхнуть правительство, вдохнуть в него дух «реформаторства», свойственный первым годам его правления. Казалось, он намерен обуздать «капитализм для своих», изрядно запятнавший его режим. Банкир и олигарх Владимир Потанин был смещен со своего поста первого заместителя премьер-министра. Вместо него Ельцин назначил Анатолия Чубайса и другого «молодого реформатора», Бориса Немцова, губернатора Нижнего Новгорода.
Но уволены были отнюдь не все представители «капитализма для своих». На посту премьер-министра остался Виктор Черномырдин. В Совете безопасности остался Борис Березовский. Начальником ельцинской администрации стал старый приятель Березовского, Валентин Юмашев. И все-таки Чубайс был полон решимости порвать с прошлым. «Россия сегодня находится на исторической развилке между двумя вариантами капитализма, — заявлял он. — Один вариант — это олигархический капитализм латиноамериканского типа, в котором действуют рыночные механизмы, в котором свободное ценообразование, в котором частная собственность, но в котором все базовые решения государства находятся под сильным влиянием крупных финансовых и промышленных групп. Вторую модель можно охарактеризовать как народный капитализм. Экономические правила в такой системе абсолютно одинаковы для любого участника, независимо от его размера. Это также означает, что антимонопольная политика государства применительна ко всем, включая крупнейшие финансовые группы. Это означает, что государство отделено от бизнеса, а бизнес играет по правилам, установленным государством» .
Это действительно был новый Анатолий Чубайс. Он хотел изменить правила, на основе которых российские олигархи приобрели власть и богатство. Естественно, олигархи сочли такую политику неприемлемой. «Нельзя играть по одним правилам, а потом объявить, что с четырех утра завтрашнего дня вводятся новые правила, — возмущался Березовский. — Чубайс пытается оборвать связь между исполнительной властью и крупным капиталом. Но крупный капитал — это реальная опора сегодняшней власти» .
Березовский неоднократно напоминал первому заместителю премьер-министра: его «наняли» бизнесмены высшего ранга провести избирательную кампанию Ельцина, а позднее — поставили на работу в российское правительство. Чубайс, однако же, решительно отстаивал свою независимость. «Ну да, Совет директоров России нанял своего исполнительного директора — звучит примерно так», — едко замечал он .
За тот короткий период, когда в Кремле главенствовали Чубайс и Немцов, деловая карьера Березовского получила два ощутимых удара. Первый имел отношение к монополии на природный газ — «Газпрому». В июне 1977 года Березовский убедил Черномырдина назначить его председателем «Газпрома», но в последний момент это назначение было заблокировано первым заместителем премьер-министра Борисом Немцовым .
Второе поражение Березовский потерпел в ходе приватизации «Связьинвеста» — компании-монополиста в сфере телекоммуникаций. Под контролем этого холдинга находились телефонные компании, осуществлявшие международную и региональную связь. Правительство давно говорило о необходимости частично приватизировать «Связьинвест». В 1995 году пакет из 49 процентов акций «Связьинвеста» был обещан итальянской компании по телекоммуникациям — «Stet». Но эта сделка так и не была доведена до конца. Далее, право организовать открытое предложение ценных бумаг «Связьинвеста» на сумму в 1 миллиард долларов было предложено консорциуму западных банков. Однако в последний момент эту сделку тоже отменили. Два российских конгломерата — «Мост» Владимира Гусинского и «Альфа» Петра Авена — убедили правительство в том, что «Связьинвест» должен остаться в руках российских компаний. Гусинского, в частности, очень интересовал «Связьинвест», потому что от этой монополии зависели расценки на передачу сигнала для НТВ. В конце 1996 года правительство сообщило, что разрешает «Мосту» и «Альфе» приобрести 49 процентов акций «Связьинвеста» по цене, которую определят независимые аналитики. Широко распространилось мнение, что это разрешение — компенсация за услуги, которые «Мост» и «Альфа» оказали в ходе президентской кампании .
Однако Чубайс снова вмешался в планы «Связьинвеста», и было решено приватизировать только блокирующую долю (25 процентов плюс одна акция), продать ее с аукциона тому, кто предложит самую высокую цену. Появилось два конкурента. Первый — «Онэксим-банк» Владимира Потанина, которого поддерживали «Renaissance Capital», «Deutsche Morgan Grenfell», «Morgan Stanley Asset Management» и — самое главное — биржевой игрок Джордж Сорос. Вторым претендентом стал «Мост» Гусинского, его поддерживали «Альфа», «Credit Suisse First Boston», испанская компания «Telefonica». Но главным компаньоном Гусинского по этой сделке был Березовский.
В середине июля, когда до аукциона по «Связьинвесту» оставалось всего несколько дней, Гусинский и Березовский отправились на встречу с Анатолием Чубайсом — тот отдыхал неподалеку от Сан-Тропе, на вилле приятеля, марокканского коммерсанта, который вел в России крупные дела. Прибыл и их конкурент — Владимир Потанин. Три бизнесмена прилетели вечером, провели с Чубайсом четырехчасовые переговоры и отбыли назад.
«Значительная часть разговора была посвящена правилам игры,— вспоминает Потанин, — что такого рода, достаточно жесткие, хотя и справедливые правила, внедряюся немедленно. Березовский, как я понял, считал, что введение такого рода правил... чересчур форсированно и что это нужно делать более медленно, потому что затрагивают интересы тех, кто к таким правилам не готов (например, Гусинский). Березовский утверждал, что консорциум (Гусинского) многое сделал для того, чтобы эта сделка состоялась, что он над ней работал, что мог бы иметь какие-то «преференции».
Со своей стороны Гусинский прибег к той же аргументации, которой он пользовался, когда проталкивал приватизацию четвертого канала и создание НТВ. Он очень много времени уделил этой приватизации, затратил массу усилий, и будет несправедливо, если после всего этого компания достанется кому-то другому. В поддержку Гусинского было то обстоятельство, что, помимо четвертого канала, он никак не участвовал в дележе крупной федеральной собственности; он не имел отношения ни к ваучерной приватизации, ни к залоговым аукционам. На случай если убедить Чубайса не удастся, Гусинский и Березовский приберегли политику угроз. «Было ясно дано понять Чубайсу и мне о том, что если неудачно для другого консорциума завершится конкурс по «Связьинвесту», то, конечно, они останутся неудовлетворенными и будут использовать разные виды воздействия, вплоть до развязывания информационной войны или развала сделки», —-вспоминает Потанин .
Консорциум Гусинского предлагал 1,2 миллиарда долларов. Потанин предлагал 1,6 миллиарда долларов. «Гусинский считал, как я понимаю его, что мы участвовать не должны (в аукционе по «Связьинвесту»), что мы должны заняться другим каким-то проектом», — вспоминал Потанин позднее. Есть сведения, что Березовский и Гусинский делали Потанину соблазнительные предложения, чтобы он отступился: контроль над государственной долей акций в российской электрической монополии «РАО ЕЭС», победу в приватизации последней государственной нефтяной компании — «Роснефть». Но Потанин полагал, что обязан участвовать в аукционе по «Связьинвесту». «Я счел возможным для себя отказаться от участия, потому что это не соответствовало коммерческим интересам нашей группы, наших инвесторов и партнеров, — вспоминает он. — А Чубайс не счел возможным поддержать такого рода предложение (отказ Потанина от торгов), потому что в результате конкуренции родилась более высокая цена для бюджета» .
25 июля аукцион по «Связьинвесту» состоялся. Стартовая цена составила 1,2 миллиарда долларов. Консорциум Гусинского предложил 1,7 миллиарда долларов, а консорциум Потанина — 1,9 миллиарда. Компания Потанина (зарегистрированное на Кипре прикрытие «Mustcom») предложила почти вдвое больше того, что правительство получило во всех залоговых аукционах. Тем не менее лагерь Березовского—Гусинского сразу же начал жаловаться, что аукцион был подтасован.
На следующий после аукциона день началась война в прессе. Сергей Доренко, главный рупор Березовского на ОРТ, передал два резких сообщения о коррумпированности альянса «Онэксим-банк». Поначалу лагерь Березовского—Гусинского забил тревогу по поводу следующего «открытия»: за Потаниным стоял «спекулянт» Джордж Сорос. «Бывают разные деньги, и лично для меня деньги пахнут», — заявил тогда Гусинский .
Но это наступление провалилось. Тогда Гусинский заявил о своем недовольстве вслух. «Я думаю, что в ближайшее время новая информация, которая так или иначе обязательно станет гласной, даст вам ответ, был ли инсайд (сговор) или нет», — сказал он прессе .
Через две недели в российской прессе напечатали материал о том, что ответственный за аукцион по «Связьинвесту» Альфред Кох получил в январе 1997 года от «Онэксим-банка» «взятку» в размере 100 000 долларов. В действительности это был аванс за книгу, который выплатила швейцарская торговая фирма, связанная с «Онэксим-банком». Кох был уволен из правительства, Генеральная прокуратура начала расследование. Через год книга Коха вышла в свет, и прокуратуре не удалось собрать необходимых для обвинительного приговора доказательств, хотя конфликт интересов при получении аванса был налицо .
После этого аукциона давление на Чубайса усилилось так резко, что в опасности казалась сама его жизнь. 18 августа, через три недели после аукциона, молодые реформаторы Чубайса впервые стали объектом насилия. В тот день в Санкт-Петербурге один из ближайших коллег Чубайса, заместитель мэра Михаил Маневич, ехал по Невскому проспекту с женой и был поражен пулей снайпера. Маневич погиб, жена была ранена. Покушение было совершено средь бела дня на центральной улице города, ничем другим, как наглой демонстрацией силы, его не назовешь. Милиция арестовала нескольких человек по подозрению в убийстве, но заказчика убийства Маневича так и не нашли, осталась невыясненной и причина убийства. Во всяком случае, Чубайс почувствовал, что ему угрожает опасность. Несколько месяцев после этого в коридорах Белого дома ходили слухи о том, что на первого зама премьер-министра готовят покушение .
4 ноября 1997 года Чубайс и Немцов навестили президента Ельцина на его даче. «Нас встретили Татьяна (Дьяченко) и Валентин (Юмашев), — вспоминает Немцов. — Они сказали мне: «Ты совершаешь самую большую ошибку в своей карьере». Я даже поразился, до чего они были бледны, но ответил: «Возможно, но у меня есть свои принципы» В течение нескольких часов Чубайс и Немцов пытались убедить Ельцина — Березовский преступил черту. По закону правительственным чиновникам запрещалось заниматься бизнесом, но Березовский нарушал этот закон в открытую. Он вел переговоры с Центральным банком от имени своей швейцарской финансовой компании «Andava». Он пытался прибрать к рукам «Газпром». Откровенно вмешивался в ход аукциона по «Связьинвесту». Короче, он наиболее одиозным образом представлял «капитализм для своих», черня, таким образом, репутацию правительства Ельцина. Немцов, оказавшийся не затронутым разразившимся скандалом, говорил о необходимости положить конец «бандитскому капитализму». На следующий день Березовский был уволен из Совета безопасности .
Через неделю российские газеты написали: Анатолий Чубайс недалеко ушел от своего подчиненного Коха. Он и еще четверо работавших в правительстве молодых реформаторов признали, что получили по 90 000 долларов аванса каждый за будущую книгу — от издателя, связанного с «Онэксим-банком». (Опять-таки, через два года книга была опубликована, но столкновение интересов от этого меньше не стало.) По российским стандартам, масштаб коррупции в данном случае был невелик по сравнению с сотнями миллионов, которые походя извлекались из государственной казны капиталистами верхнего эшелона. Более того, использовать контракт на издание книги, чтобы завоевать благосклонность наверху — этот прецедент был создан Березовским, когда в 1994 году он опубликовал мемуары Ельцина. Но в данном случае обвинения касались Чубайса и других молодых реформаторов. К тому же скандал последовал за другими обвинениями в адрес Чубайса: в феврале 1996 года он получил от банка «Столичный» беспроцентную ссуду в 3 миллиона долларов. В итоге репутация Чубайса, как образцового и честного реформатора, была уничтожена .
«Я согласен с Гусинским, который сказал, что Чубайс для него не вице-премьер, а конкурент», — заявил Березовский в прессе .
«Юкси»
Война между кланами Чубайса—Потанина и Березовского перенеслась в нефтяную промышленность. Государство объявило о намерении приватизировать «Роснефть», этому холдингу принадлежали оставшиеся в ведении государства зоны нефтяной добычи. В качестве первого шага Березовский и его молодой компаньон, дилер Роман Абрамович, организовали замену генерального директора «Роснефти» Александра Путилова — человека «Лукойла» — на кого-то из своих. Однако в последнюю минуту аукцион по приватизации «Роснефти» был отложен: в Азии разразился финансовый кризис.
Между тем в «Сибнефти» Березовский вел дела из рук вон плохо. Ему удалось взять компанию под свой контроль, напополам с Абрамовичем, но даже при массивных налоговых льготах «Сибнефть» имела большие долги; она продолжала продавать те же объемы нефти тем же клиентам. Березовский с компаньоном следовали прежней практике («приватизация прибылей»), что оказалась такой эффективной с «АвтоВАЗом» и «Аэрофлотом»: они обставили «Сибнефть» посредниками-стервятниками. Главным посредником в данном случае была компания Абрамовича «Runicom», зарегистрированная на Гибралтаре и расположенная в Женеве. Эта структура за неплохие деньги продавала полученную у «Сибнефти» продукцию, но платить «Сибнефти» за отгрузки не спешила. Из финансового отчета нефтяного гиганта следовало, что на конец 1997 года компания «Runicom» была должна «Сибнефти» 30 миллионов долларов; в 1998 году задолженность возросла до 45 миллионов. Более того, в 1998 году «Сибнефть» дала «Runicom» беспроцентную ссуду в 124 миллиона долларов, якобы на импорт оборудования, хотя оборудование так и не поступило, и «Runicom» позже деньги вернул. По удачному совпадению генеральный директор «Сибнефти» долгое время работал в «Runicom». Такая «работа на себя» со стороны Абрамовича и его заместителя, вне всякого сомнения, противоречила интересам сторонних акционеров, но для акционеров «Runicom» была выгодной .
Зимой 1997/98 года, когда перспектива приватизации «Роснефти» несколько затуманилась, Березовский решил уменьшить свое участие в нефтяном бизнесе. Он решил слить «Сибнефть» со вторым крупнейшим в России нефтедобытчиком, компанией «Юкос», которую контролировал олигарх Михаил Ходорковский. Назвать новый гигант предполагалось «Юкси», 60 процентов принадлежало бы акционерам «Юкоса», остальные 40 процентов — акционерам «Сибнефти». Что касается масштабов добычи и имевшихся ресурсов, «Юкси» стала бы третьей в мире крупнейшей частной нефтяной компанией.
В ходе приватизации «Сибнефти» в 1995 году Березовскому пришлось выдержать не одну бурю — в частности, утонул директор Омского НПЗ, арестовали владельцев компании «Балкар трейдинг», — однако теперь он решил от «Сибнефти» избавиться. Наибольшее удовольствие ему доставлял сам процесс захвата компании. Здесь он изрядно поднаторел, но управлять компаниями — это было не совсем для него. Нефтяной бизнес со своими долгосрочными планами и гигантскими капиталовложениями был чужд натуре Березовского. Поэтому слияние «Юкси» было очень сильным ходом — во-первых, Березовский прибыльным путем избавлялся от «Сибнефти», во-вторых, объединял античубайсовскую коалицию олигархов (Березовский, Гусинский, Смоленский и Ходорковский), становившихся акционерами в новой компании. 19 января 1998 года о слиянии «Юкси» было объявлено на триумфальной пресс-конференции, в присутствии премьер-министра Черномырдина и министра топлива и энергетики Сергея Кириенко. Березовский, который несколько месяцев назад был на государственной службе, теперь щеголял контрольным пакетом акций в «Сибнефти» и хвастался, что сыграл в слиянии двух гигантов ключевую роль .
Но через пять месяцев эта сделка рухнула. Березовский не рассчитывал, что его компаньон по «Сибнефти» Роман Абрамович окажет серьезное сопротивление. В отличие от Березовского, который вел множество дел в самых разных сферах, Абрамович занимался только нефтью. И хотя поначалу он согласился на слияние, позднее Абрамович потребовал более высокую цену, чем «Юкос» был готов заплатить. В итоге сделка не состоялась, у Абрамовича остался контрольный пакет акций «Сибнефти» и его выгодные контракты на торговлю нефтью. Березовский же снизил свою долю в «Сибнефти» (хотя, по некоторым данным, определенную долю акций оставил себе), а сам продолжал двигаться дальше.
Кризис
К началу 1998 года экономика России снова оказалась на пороге катастрофы. Правительство не выполнило обещания расплатиться с долгами по зарплате военным и госслужащим. Цены на государственные ценные бумаги стремительно падали — финансы государства были в опасности. Кто-то должен был ответить за то, что год назад Борису Ельцину не удалось оживить экономику страны. Березовский публично предсказал, кто станет козлом отпущения. «Уверен, что если не дни, то недели Чубайса у власти сочтены, — сказал он в интервью «Коммерсанту». — Он уйдет из власти, и конечно же, это будет происходить при полном согласии президента» .
У Ельцина была привычка: ежегодно он просыпался после зимней спячки и перетряхивал правительство. 23 марта 1998 года (через 10 дней после предсказания Березовского) Ельцин объявил, что увольняет Чубайса. Еще более удивительным оказалось увольнение Виктора Черномырдина, премьера со стажем. В тот же день Ельцин вызвал министра топлива и энергетики Сергея Кириенко и сообщил, что назначает его главой правительства. «Для меня это было полной неожиданностью, — вспоминает Кириенко. — За всю свою жизнь я раньше с Ельциным встречался два раза» .
Решение отправить в отставку Черномырдина и назначить вместо него Кириенко принял не столько Ельцин, сколько его советники, в особенности его дочь Татьяна Дьяченко и шеф президентской администрации Валентин Юмашев. Березовский тоже рекомендовал снять Черномырдина, хотя против кандидатуры Кириенко возражал .
У Березовского были причины недолюбливать Кириенко. Во-первых, он принадлежал к когорте молодых реформаторов, был близок к Чубайсу и Немцову. Во-вторых, находясь на посту министра топлива и энергетики, Кириенко пресекал попытки приватизировать «Роснефть» в пользу Березовского.
По внешним признакам назначение Кириенко было для России хорошей вестью. Неповоротливый Черномырдин давно олицетворял коррупцию и некомпетентность ельцинского режима, а репутации Анатолия Чубайса вследствие книжного скандала был нанесен непоправимый ущерб. Но увольнение этих двоих нарушило зыбкое равновесие, а без него разные группировки из окружения Ельцина вполне могли уничтожить друг друга, а заодно разрушить весь режим .
Органы печати, принадлежавшие Березовскому, повели атаку на Кириенко. Магната поддерживали коммунисты — Дума, тде коммунистов и их союзников было большинство, дважды отказывалась утвердить кандидатуру Кириенко. Наконец, 24 апреля Кириенко удалось собрать необходимое количество голосов и стать новым премьер-министром. К этому времени Березовскому удалось убедить Кремль вернуть его во власть: 29 апреля его назначили исполнительным секретарем СНГ, по большей части символической торговой структуры, объединявшей бывшие советские республики. Кириенко сразу же подвергся массированному давлению со стороны олигархов: они хотели провести в правительство своих людей. Когда стало ясно, что выполнять их волю он не собирается, олигархи взялись ставить ему палки в колеса.
Двенадцатого мая угольщики Сибири вышли на забастовку — им постоянно задерживали выплату донельзя скромной зарплаты; горняки прекратили работу и, что еще более важно, на две июльских недели перекрыли Транссибирскую магистраль, в результате экономике России был нанесен ущерб на сотни миллионов долларов. Одна группа шахтеров разбила лагерь прямо перед домом правительства, где работал Кириенко; телеканалы Березовского и Гусинского регулярно показывали их в вечерних новостях — плакаты, митинги, концерты. В том, что шахтеры, пресытившись лишениями, объявили забастовку, не было ничего странного, удивляло лишь выбранное для протеста время. Почти открытым текстом Кириенко обвинил Березовского и других олигархов в том, что они финансируют выступления горняков против правительства. «Резкая, неожиданная активизация протестов шахтеров весной этого года не случайна, — говорил он мне позже. — Я не хотел бы вникать в детали... но экстренные забастовки шахтеров в определенной степени разогревались, в какой-то степени финансировались» .
Олигархи оказывали на Кириенко и серьезное финансовое давление. Атака олигархов не была бы такой болезненной, будь финансовое положение государства прочнее, но Чубайс, Кириенко и другие молодые реформаторы совершили серьезные ошибки, управляя финансами страны. Самые прибыльные предприятия российской промышленности были отданы кучке бессовестных магнатов, которые разворовывали активы, уклонялись от уплаты налогов и вывозили свои неправедно нажитые богатства за рубеж. Позволив этим хищникам построить частные империи за счет государства и большинства россиян, само правительство, по сути, обанкротилось. Чтобы не латать дыры в бюджете за счет печатного станка и избежать нового витка гиперинфляции, правительство просто перестало платить зарплаты военным, учителям, медикам и пенсионерам. Оно также брало крупные ссуды в банках — тех самых, которым оно отдало государственные деньги и активы несколько лет назад.
Основной формой правительственного долга были ГКО с нулевым купоном, обычно выпускавшиеся на три месяца. Разработанный Чубайсом рынок ГКО опять-таки являл собой солидную субсидию, которую государственная казна выделяла избранным российским банкам. Покупать ГКО могли только российские банки, иностранные учреждения в этой операции не участвовали. Таким образом, конкуренция на аукционах по продаже ГКО ограничивалась несколькими российскими учреждениями, в 1995-1998 годах ежегодный доход по этим ценным бумагам составлял около 100 процентов в долларах. Если бы участвовать в приобретении ГКО тогда разрешили иностранным банкам с их огромными фондами, проценты на ГКО не были бы такими астрономическими. Вследствие этой политики в России исчез рынок внутренних кредитов — какой компании охота занимать деньги при ставке 100 процентов, в долларах? Правительство обанкротилось за счет высокой стоимости обслуживания долга. Банки, получавшие от государства эти огромные проценты — «Онэксим», «Менатеп», «Альфа» и «Столичный», — почти ничего не вкладывали в российскую экономику. Наиболее заметно выпуск ГКО вырос в 1996 году — когда режиму Ельцина позарез требовались деньги, чтобы взбодрить экономику в период предвыборной кампании, — но ГКО продолжали выпускать и дальше, и через два года их было выпущено на общую сумму 70 миллиардов долларов. К тому времени, когда Кириенко стал премьер-министром, все доходы от новых ГКО шли на погашение старых. Проводя операцию с ГКО, российское правительство оказалось на механической беговой дорожке, и вот эта дорожка стала двигаться все быстрее, и правительство не могло за ней угнаться. Ему приходилось продавать все больше ГКО по все более высоким ставкам — просто для обслуживания старого долга. Было ясно: механизм вот-вот разладится. Операция с ГКО превратилась в пирамиду .
В апреле и мае российские банки стали в массовом порядке свои ГКО сбрасывать. Интересно, что бегство с рынка ГКО возглавили не иностранные банки, которых только недавно подпустили к рынку ГКО, а банки, взращенные в России, от которых можно было ждать патриотизма. Гигантский банк «СБС-Агро», имевший отношение к Березовскому, и другие финансовые учреждения с хорошими связями, отчаянно нуждались в новых правительственных субсидиях, но их не последовало, и этим учреждениям пришлось распродать свои портфели государственных ценных бумаг.
«Почему такой жесткий конфликт у руководства «СБС-Агро» и Березовского с правительством? — задает вопрос Сергей Кириенко. — Это банки, которые стали на ноги в период гиперинфляции и в период возможности приобщиться к государственным потокам, к дележу госсобственности, к государственным деньгам. Они не умели жить без постоянной государственной подпитки. «СБС-Агро» в принципе был банкротом уже в июне или июле» .
В конце июня олигархи ненадолго объединились для встречи (напоминавшей «группу тринадцати») и представили правительству свои требования. «Представители крупного бизнеса заявили (мне) о необходимости создания совета экономической взаимопомощи, то есть совета крупных олигархов, которые бы давали бы правительству какие-то советы, какие-то рекомендации. Естественно, звучали мысли о том, что, если правительство согласится на такой совет, тогда оно получит поддержку, а если не согласится, то тогда они (олигархи) поставят своей целью свалить это правительство».
Кириенко отказался. Он продолжал настаивать на том, чтобы финансово-промышленные группы платили налоги как положено, и отказал им в просьбе о финансовой помощи. Березовский с союзниками продолжали сбивать российский рынок и своими выступлениями, и своими массовыми продажами ГКО. Одновременно средства массовой информации изображали администрацию Кириенко как неэффективную, правительство-однодневку. Кризис доверия в правительстве Кириенко и российской экономике становился все глубже.
Чтобы отвратить надвигающуюся катастрофу, президент Ельцин вернул из опалы бывшего «царя экономики» — Анатолия Чубайса. Хотя его репутация в России была испорчена, Чубайс продолжал пользоваться доверием среди многих финансовых институтов Запада; если кто-то и мог договориться с МВФ о новом займе, то только он. Подтасовав некоторые цифры и скрыв катастрофическое состояние российской экономики, Чубайс сумел убедить МВФ и несколько коммерческих банков выделить ссуду в 23 миллиарда долларов. (Позже Чубайс говорил в российской прессе, как правительство провело иностранных кредиторов: «Мы их кинули».) Первый транш МВФ (5 миллиардов долларов) испарился в течение нескольких дней, его продали российским банкам с хорошими связями, которым некуда было девать рубли .
Семнадцатого августа 1998 года пирамида ГКО рухнула. Российское правительство объявило, что больше не будет поддерживать рубль. За несколько недель рубль подешевел на три четверти, а инфляция — в пересчете на год — возросла более чем на сто процентов. Западные инвесторы получили сразу несколько ударов. Во-первых, гигантская девальвация рубля; во-вторых, правительство перестало обслуживать свои долги по ГКО и почти всем остальным ценным бумагам; наконец, правительство объявило 90-дневный мораторий на исполнение российскими банками своих валютных обязательств. По некоторым оценкам, иностранные банки и инвесторы потеряли на российском рынке государственных ценных бумаг 40 миллиардов долларов, а на акционерном рынке — 8 миллиардов долларов. По другим оценкам, общие потери превышали 100 миллиардов долларов. Как следствие российского кризиса, на фондовых рынках всего мира стоимость акций снизилась на 5-10 процентов, а то и больше; такие учреждения, как «Citibank», «Chase», «Bank America» и «Credit Suisse» объявили, что почти все их прибыли в тот год были сметены российской катастрофой. Из-за потерь в России рухнул крупный инвестиционный фонд «Long-Term Capital Management». Этот крах, да и другие последствия российского кризиса до такой степени поставили мировую финансовую систему под угрозу, что система Федерального резерва США сочла необходимым этот фонд поддержать. Самый знаменитый в мире специалист по хеджированию, Джордж Сорос, стал свидетелем того, как его инвестиции в России, включая 1 миллиард долларов, вложенный в «Связьинвест», почти полностью исчезли в недрах финансового кризиса. «Я прекрасно знал, что система грабительского капитализма ненадежна, нестабильна, я не раз об этом говорил; тем не менее я позволил втянуть себя в сделку со «Связьинвестом», — писал позднее Сорос. — Это было худшее вложение за всю мою профессиональную карьеру» .
В результате девальвации рухнули почти все коммерческие банки, а рядовые россияне снова лишились своих сбережений. Финансовый кризис стал олицетворением окончательного краха российской экономической реформы посткоммунистического периода. Прежде на фоне провалов режима Ельцина Чубайс и молодые реформаторы могли гордиться по крайней мере одним достижением: они смогли стабилизировать рубль и обуздать инфляцию. Именно ради финансовой стабилизации молодые реформаторы подвергли россиян таким страданиям, именно ради этого экономика страны сократилась вдвое, именно поэтому не платились зарплаты, именно поэтому допустили разрушение системы социальных гарантий. И вот теперь денежно-кредитная система, как и остальная часть российской экономики, рухнула.
Двадцать третьего августа, через неделю после начала кризиса, Ельцин отправил в отставку премьера Кириенко и весь его кабинет. Березовский и остальные олигархи добились своей цели и низвергли Кириенко, но при этом они ускорили развал российской экономики, да и собственному богатству нанесли немалый урон. Молодые реформаторы были разгромлены, и, казалось бы, для Березовского настал благоприятный момент. По его настоянию Ельцин вернул под знамена власти своего стойкого приверженца, Виктора Черномырдина — выдвинул его на пост премьер-министра. Это был явно не лучший выбор. Имя Черномырдина связывалось с некомпетентностью и коррумпированностью; более того, он возвращался на должность, с которой его уволили пять месяцев назад. На сей раз парламент проявил неслыханное непослушание. Дважды Дума отказывалась голосовать за Черномырдина, хотя лагерь Ельцина оказывал на нее серьезное давление. Наконец, поняв, что наряду с экономической катастрофой страна может быть ввергнута в конституционный кризис, Ельцин снял кандидатуру Черномырдина. 10 сентября он назначил человека, приемлемого для парламента — бывшего шефа внешней разведки и министра иностранных дел Евгения Примакова. По общему мнению, шестидесятивосьмилетний Примаков был ничем не запятнан, патриотичен, консервативен. Его кандидатуру Дума утвердила на следующий же день.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ВЛАДИМИР ПУТИН ПРИХОДИТ К ВЛАСТИ
Подслушиваем президента
Панические предсказания о том, что Примаков будет проводить экономическую политику в интересах коммунистов, включит печатный станок, что страну захлестнет гиперинфляция, — все эти прогнозы не оправдались. Рубль укрепился, инфляция снизилась, постепенно начало возвращаться доверие. Дипломатизм Примакова помог России прийти к новому политическому согласию, а его неторопливая и слегка старомодная манера речи действовала успокаивающе.
Но для Березовского в Примакове таилась угроза. Ельцин и его окружение вследствие финансового кризиса утратили свои позиции. С назначением Примакова политическая власть перешла к премьер-министру и Думе. Дума и правительство Примакова во многом состояли из коммунистов или патриотически настроенных либералов, тем и другим «капитализм для узкого круга» был чужд. Ходили разговоры о том, что Ельцин досиживает свой срок чисто символически, а реальная власть находится у Примакова и его министров. Поговаривали и о другом: над наиболее прожорливыми бизнесменами свершится праведный суд.
Влияние Березовского на семью Ельцина становилось все слабее. Он уже не мог претендовать на роль «финансового консультанта» семьи, как это раньше звучало в прессе. У дочерей и зятьев Ельцина установились отношения с другими бизнесменами, в том числе и с компаньоном Березовского Романом Абрамовичем, которого в семье Ельцина, по словам генерала Коржакова, звали «кассиром». Об этих и других финансовых связях стало известно позднее, пока же российские чиновники высшего эшелона — например, бывший премьер-министр Сергей Кириенко — стали замечать, что влияние Березовского в ближнем круге Кремля слабеет .
«За пять месяцев на посту премьера у меня возникло ощущение, что все рассказы Березовского о возможности его прямого влияния на президента — это блеф, — сказал мне Кириенко. — А демонизация образа, которая ему совершенно блестяще удалась, это, как правило, делается за счет того, что у него неплохая информация: как только он узнает, что кто-то, где-то собирается что-то делать, он немедленно выступает с соответствующим предложением публично, чтобы на следующий день все считали, что это сделано, потому что Березовский об этом сказал» .
Информацию из администрации Ельцина Березовский получал двояким путем. Он продолжал поддерживать добрые отношения с ключевыми сотрудниками аппарата Ельцина, а также использовал современные технологии для того, чтобы прослушивать телефонные разговоры важных лиц. Он пользовался услугами мощной частной сыскной структуры «Атолл», которую создал еще несколько лет назад с помощью коржаковской СБП. «Атолл» был оснащен по последнему слову техники. В России у многих крупных компаний была своя разведслужба, но структура Березовского от них отличалась. Российская Генпрокуратура утверждала: «Атолл» шпионил за семьей Ельцина .
«Когда о финансовых отношениях Березовского и Дьяченко стала писать пресса, дочь президента решила порвать отношения с Борисом Абрамовичем, — вспоминает генерал Коржаков. — Но он начал ее шантажировать, обещая, что расскажет журналистам всю правду об истинном финансовом положении семьи президента» .
Осенью 1998 года на нескольких интернетовских сайтах появились записи перехваченных телефонных разговоров между высокопоставленными правительственными чиновниками. В частности, многократные разговоры между Березовским и Татьяной Дьяченко. Хотя странички через несколько дней были удалены, да и сами тексты почти не содержали никакой порочащей информации, Генпрокуратура России заподозрила в прослушивании «Атолл», а появление в Интернете было предупреждением Дьяченко и другим из окружения Ельцина: грязное белье можно проветрить очень быстро .
Перехваченные телефонные разговоры сыграли на руку правительству Примакова. Оно решило принять меры против Березовского.
Ордер на арест
Готовясь зимой 1998/99 года к поездке в Россию — продолжить сбор материала о Березовском, — я получил предупреждение от бывшего министра внешних экономических связей Олега Давыдова: обстановка в стране напряженная. Только что в парадном своего подъезда в Санкт-Петербурге была убита Галина Старовойтова, представительница парламентских либералов и сподвижница Чубайса. Сейчас не время копать под Березовского, сказал мне Давыдов.
«С таким парнем, конечно, надо быть очень осторожным, — сказал он. — Потому что имеет связи с криминальным миром. У нас не говорят, а стреляют, или в газетах компромат пишут. Думаю, что если вы поедете собирать какую-то информацию о нем в России, у вас там будут трудности... Могут всякое. Одно дело — Старовойтова. А уж с иностранным журналистом церемониться не будут»
На самом деле в России стало спокойнее. Правительство Евгения Примакова готовилось нанести первый серьезный удар по организованной преступности со времени падения коммунизма. Начались следствия по делу многих известных людей; казалось, прокуроры полны решимости выявить связь между окружением Ельцина и капиталистами-бандитами. Той московской зимой я стал невольным свидетелем того, как начала рушиться империя Березовского.
Утром 2 февраля 1999 года я стоял у окна своего номера в гостинице «Балчуг» и, потягивая кофе, смотрел на розовый рассвет над московскими крышами. Внезапно к зданию напротив подлетели, взвизгнув тормозами, три белых фургона. Из них выскочили люди в масках и камуфляжных костюмах — с автоматами. Затем в сопровождении другой группы — эти были в кожаных пальто, с чемоданчиками и видеокамерами — вошли в здание.
Там располагалась «Сибнефть». Как выяснилось, с облавой пожаловали сотрудники милиции и Генпрокуратуры. По официальной версии, прокуратура искала следы деятельности частной разведывательной структуры Березовского «Атолл». На следующий день прокуратура объявила: начато уголовное дело против «Аэрофлота» — за отмывание денег и нарушение валютного законодательства в связи с компаниями «Andava» и «Forus». В действительности прокуратура вела поиски шире: компании, имевшие отношение к Березовскому, подозревались в мошенничестве, растрате и уклонении от уплаты налогов. Милиция нагрянула и в «Аэрофлот», «NFQ» (рекламная компания) и «ФОК» (финансовая компания). В тот же день зять Ельцина Валерий Окулов уволил девять менеджеров высшего звена и директоров, включая остальных назначенцев Березовского. Он также объявил, что прерывает отношения между «Аэрофлотом» и «Andava» .
Принадлежавший Березовскому основной телеканал страны — ОРТ — был лишен государственных субсидий, предстояла процедура банкротства. На главного рекламщика ОРТ Сергея Лисовского «наехала» налоговая полиция. Березовский и не думал сдаваться, он заручился обещанием медийного магната из Австралии Руперта Мер дока дать каналу деньги. Между тем «Атолл», связанная с Березовским разведывательная служба, на период расследования была закрыта. Всю первую половину 1999 года велись уголовные дела против целого ряда лиц и компаний — официально никак не связанных с Березовским, и все же как-то связанных.
Расследованием преступной деятельности на «АвтоВАЗе» занималось самарское отделение МВД. После того как в феврале 1999 года здание самарской милиции сгорело (была уничтожена документация по «АвтоВАЗу», погибло не менее шестидесяти человек), МВД объявило, что начинает уголовное дело против «АвтоВАЗа» по обвинению в мошенничестве и отмывании денег. Одновременно Генпрокуратура начала уголовное преследование Александра Смоленского, главы банка «СБС-Агро». Среди главнейших российских банкиров Смоленский был наиболее близок к Березовскому. «СБС-Агро» был третьим крупнейшим банком в России, официальным банком администрации президента. Самого Смоленского обвинили в растрате в связи с фальшивыми авизо (1992-1993), хотя впоследствии эти обвинения были с него сняты. Прокуратура обвинила в растрате и убийстве Анатолия Быкова, участника сделки с Березовским и Романом Абрамовичем по продаже акций Красноярского алюминиевого завода .
Генеральный прокурор Юрий Скуратов также начал расследование деятельности 780 крупных государственных чиновников, которые подозревались в игре на рынке ГКО с использованием служебного положения. В числе официально названных подозреваемых были Анатолий Чубайс и другие молодые реформаторы. Видимо, правительственные чиновники, знакомые с финансовыми планами правительства, летом 1998 года вывели свои средства с рынка ценных бумаг и перевели их за границу — как раз перед тем, как рынок ГКО завис, а рубль рухнул .
Решимость российского правительства вывести крупных мошенников и преступников на чистую воду не осталась без внимания за рубежом. Обвал рубля убедил Запад: поддерживать российское правительство, которое сквозь пальцы смотрит на то, как горстка новых капиталистов грабит страну, — непозволительная глупость. Правительства западных стран наконец-то взялись за борьбу с отмыванием денег, которые вывезли из России мародеры-олигархи. Осенью 1998 года Министерство финансов США совместно с ФБР и Министерством юстиции, начало тайное расследование дела о вывозе из России по крайней мере 7 миллиардов долларов через «Bank of New York». Федеральные структуры обнаружили: как минимум часть этих денег имеет криминальное происхождение, например оплата выкупа за похищенных людей. Источник остальных средств был не так ясен. Но очевидным было другое: даже наиболее почтенные американские институты были заражены вирусом российской организованной преступности.
Деньги наиболее подозрительного свойства на счетах «Bank of New York» приходили из целого ряда каких-то сомнительных московских учреждений: банк «Фламинго», «Собинбанк», «Депозитарно-клиринговый банк», «МДМ Банк» — все они в той или иной степени принадлежали банку «СБС-Агро». Среди управляющих этими банками было несколько близких друзей Березовского и Романа Абрамовича. Американские следователи не нашли прямых доказательств того, что Березовский, Абрамович или Смоленский знали о сомнительной деятельности принадлежащих им малоизвестных структур, но тот факт, что в расследовании деятельности «Bank of New York» фигурировал «СБС-Агро», не мог не сказаться на будущем Березовского .
Федеральная прокуратура Швейцарии взялась за несколько дел о растрате и отмывании денег российскими чиновниками высшего эшелона. В частности, стало известно о взятках, которые швейцарско-албанская строительная компания «Мабетекс» якобы давала Павлу Бородину (человеку из ближнего круга Ельцина, отвечавшему за собственность Кремля) и членам семьи Ельцина. Швейцарцы также занялись Березовским и его играми с потоками средств «Аэрофлота». В начале лета 1999 года швейцарские прокуроры нанесли визиты компаниям «Andava», «Forus» и еще нескольким, связанным с именем Березовского. Были заморожены банковские счета этих компаний, а также личные банковские счета Березовского, его партнера по «Аэрофлоту» Николая Глушко-ва и ряда лиц, имевших отношение к этой операции. В конце лета Березовскому было отказано во въездной визе в Швейцарию, куда он хотел поехать на лечение (сообщалось, что у него гепатит) .
Итак, правоохранительные органы России и других стран начали загонять Березовского в угол. Президенту Ельцину снова пришлось выбросить давнего компаньона за борт. 2 апреля 1999 года Березовский был уволен с поста исполнительного секретаря СНГ. 6 апреля, поскольку Березовский и Глушков не явились для дачи показаний по делу «Аэрофлота», российская прокуратура выписала ордера на их арест. Среди обвинений фигурировали «незаконная деятельность» и «отмывание денег». Ордера были переправлены «Интерполу»; правительства иностранных государств должны были арестовать Березовского и Глушкова на месте .
Березовский хранил удивительное хладнокровие. Когда стало известно об ордере на арест, он находился в парижском отеле «Crillon» на площади Согласия, как раз напротив посольства США. Он дал интервью английской газете «Sunday Telegraph», где категорически отрицал все выдвинутые против него обвинения, назвал их политическими интригами и заявил о своем намерении вернуться в Россию. В этот момент в его защиту выступил высокопоставленный российский чиновник. Министр внутренних дел, старый сподвижник Ельцина Сергей Степашин объявил: если Березовский вернется в страну для дачи показаний прокурорам, арестован он не будет .
Березовский действительно вернулся в Россию и 14 апреля встретился с прокурорами. Ордер на арест был отозван. Березовский сообщил, что его преследуют Примаков и бывший КГБ — по политическим соображениям. Возможно. Но факт остается фактом: правительство Примакова было первым в ельцинскую эру, проявившим решимость призвать Березовского и других новых капиталистов к ответу перед законом. Оно же оказалось и последним правительством времен Ельцина, которое отважилось на такой шаг.
Хотя Ельцин изрядно себя дискредитировал и возможности его были ограничены, в его руках оставалась конституционная власть, позволявшая снимать премьер-министра и его правительство. В январе 1999 года Примаков попытался добиться соглашения между разными ветвями власти с тем, чтобы на ближайшие полтора года гарантировать в стране политическую стабильность. Дума, собиравшая голоса с намерением объявить Ельцину импичмент, дала бы обещание не вести действий против президента. Ельцин, со своей стороны, обещал бы не распускать Думу и не отправлять правительство Примакова в отставку до конца положенного срока. Но окружение Ельцина посоветовало ему такое соглашение не подписывать .
С точки зрения Ельцина, администрация Примакова ускользала из-под его контроля. Возможно, Примаков мог обеспечить политической арене России стабильность, вернуть доверие к России, но для Ельцина были чрезвычайно опасными дела о коррупции, которые велись и в России, и за рубежом — они могли срубить под корень не только капиталистов из ближнего круга вроде Березовского, но и его родную дочь, Татьяну. Примаков не давал достаточных гарантий самому Ельцину — гарантий в том, что после ухода с поста президента его не будут подвергать судебным преследованиям. При всех дипломатичных заверениях, какие Примаков давал Ельцину, он явно жаждал восстановить в стране право закона и наказать виновных. В конце концов, деятельность правительства Примакова подверглась громкой критике со стороны США и других западных стран. 24 марта США и его союзники по НАТО начали бомбить Сербию, чтобы вынудить сербов уйти из провинции Косово. Примаков занял жесткую позицию по отношению к действиям НАТО, и мир внезапно оказался перед перспективой новой «холодной войны» — противостояния между Россией и НАТО. Президент Клинтон позвонил Ельцину и выразил озабоченность. Для Ельцина, который всегда был весьма чувствителен к мнению Запада, это было еще одной черной меткой в послужном списке своего премьер-министра. Перед Ельциным и его окружением встала ясная задача: помешать расследованиям и подвести к президентским выборам 2000 года лояльного к нынешней власти политика.
Двенадцатого мая Примаков был отправлен в отставку. На посту премьер-министра его сменил Сергей Степашин — человек, который на посту министра внутренних дел обещал уберечь Березовского от ареста .
«Увольнение Примакова было моей личной победой», — заявил Березовский в интервью французской газете «Le Figaro» несколько месяцев спустя .
Триумф Березовского
С уходом Примакова испарились и надежды достичь политического согласия в обществе. Дума продолжала настаивать на импичменте Ельцину. Для Думы наступил наиболее благоприятный момент утвердиться и свергнуть президента. В прошлом, если были прямые выпады против президента, применялся масштабный подкуп депутатов Думы. 15 мая Дума собрала заметное большинство голосов по всем пяти пунктам обвинения: 1) в 1991 году Ельцин неконституционным путем разрушил Советский Союз; 2) подверг парламент незаконному обстрелу в 1993 году; 3) способствовал развалу армии; 4) способствовал геноциду собственного народа (рост смертности в 90-е годы); 5) развязал незаконную войну в Чечне в 1994 году. Но ни по одному пункту обвинения парламенту не удалось получить необходимые две трети голосов — главным образом потому, что около 100 депутатов на голосовании не присутствовали. (Крупный парламентский блок Жириновского, известный в парламенте как самый коррумпированный, отсутствовал почти целиком.)
Сумев отправить Примакова в отставку, Березовский отвел одну из самых опасных угроз, стоявших перед ним за всю карьеру. Даже для такого мастера политической интриги это был выдающийся успех. Еще несколько месяцев назад он был объявлен в розыск, на него охотились российские прокуроры. В Швейцарии и США самым тщательным образом расследовали деятельность его компаний на предмет отмывания денег, и жизнь в ссылке не сулила ему большого комфорта. Чтобы по-настоящему сохранить свободу, Березовскому был необходим политический триумф в России. И он его добился, восстановив свое влияние в ближнем круге Ельцина и снова став главным разводящим в кремлевских играх. Теперь он начал укреплять свое влияние в правительстве.
Новый премьер-министр Сергей Степашин был с давних пор предан Ельцину. Степашин, профессиональный чиновник из МВД, сделал подлинную карьеру под крылом Ельцина: при нем он возглавлял ФСК (прежнее название ФСБ), был министром юстиции, а потом и министром внутренних дел. Возможно, Степашин и был надежным командным игроком, но он отнюдь не был беспринципной креатурой Березовского и остальных членов «семьи». Чтобы новое правительство подчинялось его желаниям, Березовский вытолкнул на авансцену других политиков, более послушных.
Новым первым заместителем премьер-министра (второй человек в правительстве, отвечающий за управление экономикой страны) стал Николай Аксененко, бывший глава МПС, структуры весьма неэффективной и коррумпированной. Аксененко был протеже Березовского и Романа Абрамовича. Вместе с новым министром топлива и энергетики Виктором Калюжным Аксененко помог «Сибнефти» получить выгодные контракты на экспорт нефти; Аксененко также взял под свой контроль наиболее важные монополии в сфере природных ресурсов, например нефтепроводную монополию «Транснефть». Новым министром МВД был назначен Владимир Рушайло, в прошлом возглавлявший отдел по борьбе с организованной преступностью в московской милиции. Рушайло работал в тесном контакте с Березовским в Чечне, когда велись переговоры об освобождении заложников, и в политических кругах его считали «человеком Березовского». Другим важным соратником Березовского в правительстве стал Александр Волошин, шеф ельцинской администрации. Пять лет назад Волошин помог Березовскому запустить инвестиционную программу «АВВА», и его назначение в феврале 1999 года на пост главы президентской администрации означало: Березовский снова контролирует окружение Ельцина. Впоследствии Волошин весьма цинично и эффективно разбил Думу в ее попытках организовать импичмент, нагнал страха на независимую прессу, руководил из-за кулис новыми назначениями в правительстве .
Какие-то люди Березовского занимали важные посты в правительстве, но контролировать действия правительства полностью он не мог. И хотя расследование деятельности Березовского российскими прокурорами слегка затормозилось, дела против него и его компаньонов никто не закрывал. Да и за границей расследования набирали силу. История с «Bank of New York» была предана огласке. Наиболее решительные меры против Березовского и хозяина кремлевской собственности Павла Бородина швейцарские прокуроры предприняли уже не при Примакове, а когда на посту премьер-министра находился Степашин. В Венгрии был арестован и выслан в Россию для суда по обвинениям в убийстве красноярский алюминиевый король Анатолий Быков, чьи связи с бандитами были наиболее очевидны и до которого давно пытались добраться российские правоохранительные органы. Другими словами, при всей верности Ельцину, Степашин отказался спустить на тормозах уголовные расследования против Березовского и других наиболее скандально известных предпринимателей .
Девятого августа Степашин был уволен. Его заменил Владимир Путин, глава ФСБ.
До недавнего времени карьера сорокашестилетнего Путина была непримечательной. Он пришел в КГБ в 1975 году, окончив юридический факультет Ленинградского университета, служил в Первом главном управлении КГБ (подразделение, занимавшееся шпионажем против иностранных государств, которым в то время руководил генерал Калугин), проработал шесть лет в Восточной Германии, а затем, в 1990 году, после падения Берлинской стены, вернулся в родной Ленинград. К тому времени у КГБ возникли серьезные трудности с финансированием, приходилось существенно сокращать кадры. Подполковник Путин, подобно десяткам тысяч других сотрудников, находившихся на секретной службе, был демобилизован и переведен в запас КГБ .
Путин жил в скромной коммунальной квартире с женой и двумя дочерьми и работал в стандартной должности сотрудника КГБ — заместителем ректора ЛГУ по иностранным делам, в его ведении находились иностранные студенты и преподаватели-иностранцы. Когда в августе 1991 года путч против Горбачева провалился, Путин понял, что его прежней карьере пришел конец, и вышел из рядов КГБ. К счастью, его взял к себе бывший преподаватель права, профессор Анатолий Собчак — красноречивый демократ, которого за два месяца до переворота выбрали мэром Ленинграда. Собчак назначил Путина заместителем мэра и предложил возглавить комитет по международным связям (общение с иностранными дипломатическими миссиями, принятие гуманитарной помощи из-за рубежа, вопросы внешней торговли и иностранных инвестиций). В 1994 году бывшего сотрудника КГБ назначили первым заместителем мэра — отвечать за приватизацию и сбор налогов с частных структур .
Нельзя сказать, что в период правления Собчака и Путина Петербург процветал. Хотя масштаб бандитских разборок и других «излишеств» эры Ельцина в Санкт-Петербурге был куда меньше, чем в Москве, город постепенно погружался в болото долгов и бедности. 16 июня 1996 года вместо Собчака на должность мэра города избрали другого. Преданный помощник Владимир Путин ушел вместе с шефом.
И снова Путин нашел политического покровителя из своего далекого прошлого: коренного ленинградца Анатолия Чубайса, который знал Собчака и Путина еще с первых дней демократического движения. В августе 1996 года Чубайс возглавлял администрацию президента. Эта структура подчинялась только самому Ельцину (в отличие от других правительственных структур, подчинявшихся правительству), она находилась в бывшем здании ЦК КПСС на Старой площади. В течение нескольких лет администрация президента раздулась до 2400 человек. В ведении этих людей находилась вся гамма правительственных вопросов страны — от развития нефтяной отрасли до выработки политики в средствах массовой информации. Президентская администрация была поразительно могущественным учреждением: подобно своему предшественнику на Старой площади — ЦК КПСС — она имела отношение ко всему, что происходит в стране, при этом была невидимой, и большинство граждан знали о ней только понаслышке.
В свое время советских лидеров выбирали в недрах таинственного Центрального Комитета, точно так же и имя последователя Ельцина определялось в ходе туманных интриг в президентской администрации. Сначала Путин был назначен помощником шефа кремлевской собственности Павла Бородина. Казалось, ведомство Бородина олицетворяет коррупцию в правительстве Ельцина (на момент публикации этой книги в Швейцарии продолжается следствие о деятельности Бородина). Путин, судя по всему, в темные дела вокруг реставрации Кремля не вмешивался, его конкретная задача заключалась в управлении российской собственностью за рубежом. В марте 1997 года, когда Чубайса на посту главы президентской администрации сменил Валентин Юмашев, Путин получил в структуре должность заместителя, а в июле — и первого заместителя. В новом качестве Путин возглавил Контрольную комиссию, стал аудитором президента, проверяющим работу российских губернаторов. У него выработалась репутация человека трудолюбивого и сурового. Губернаторы, до сих пор не слишком считавшиеся с Кремлем, начали побаиваться угрюмого технократа, надзиравшего за их деятельностью из Кремля.
В стане Березовского быстро поняли: Путин пойдет далеко. В сентябре 1997 года принадлежавшая Березовскому «Независимая газета» дала детальный анализ того, как Анатолий Чубайс пытается завладеть рычагами власти в Кремле (это было через месяц после аукциона по «Связьинвесту»). По мнению газеты, Чубайс намеревался взять в свои руки ФСБ, для чего нынешнего директора Николая Ковалева заменить на Владимира Путина. Чубайс привез бывшего подполковника КГБ в Москву, и газета Березовского выражала беспокойство: на посту главы ФСБ Путин будет преданно проводить политику Чубайса .
Менее чем через год Путин действительно сменил Ковалева на посту директора ФСБ, но ключевую роль в этой замене играл не Чубайс, а Березовский. У Березовского были свои причины для устранения Ковалева. Когда Ковалев возглавлял ФСБ, был опубликован компрометирующий материал об отношениях между «Аэрофлотом» и «Andava». И хотя роль ФСБ в скандальной публикации не ясна, Березовский решил: Ковалев для него опасен. (Позднее Ковалев обнародовал свои политические взгляды, вступив в «Отечество — вся Россия», движение старого противника Березовского, московского мэра Юрия Лужкова.) Вскоре карьере Ковалева в ФСБ пришел конец — он сам стал жертвой скандала. В апреле 1998 года Александр Литвиненко, подполковник ФСБ из отдела по борьбе с организованной преступностью, и несколько его коллег объявили: им поручено убить Березовского. Это было странное откровение. Сам Литвиненко, будучи сотрудником спецслужб, подрабатывал в должности телохранителя Березовского. Именно он, с пистолетом в руке, преградил дорогу сотрудникам РУОПа, когда те хотели провести обыск дома приемов «ЛогоВАЗа» после убийства Листьева. Потом его отдел в ФСБ сотрудничал с Березовским во время многочисленных поездок в Чечню по проблемам заложников. По мнению осведомленных наблюдателей, план ФСБ по устранению Березовского — чистый вымысел. (Год спустя Литвиненко будет арестован по обвинению в проведении незаконных обысков и других злоупотреблениях служебным положением.)
«Мое личное мнение, что это некоторый блеф, — говорит Сергей Кириенко, бывший во время этой скандальной истории премьер-министром. — Сомневаюсь, что ФСБ когда-либо планировала бы какие-то акции против Березовского. Поэтому мне кажется, что это просто его давняя борьба, которая у него была с Ковалевым, и как бы нагнетание им своей собственной значимости, привлечение к себе излишнего внимания» .
Так или иначе, вследствие этого скандала Ковалев был уволен, а в июле 1998 года на пост главы ФСБ назначили Владимира Путина. Для сотрудников ФСБ это назначение было полной неожиданностью. Путин дослужился лишь до подполковника, оставил работу в органах десять лет назад — и вот теперь ему доверили руководить всей структурой! Он быстро укрепил свои позиции, уволив человек тридцать генералов из руководства ФСБ и начальников подразделений и заменив их верными людьми. Вскоре он доказал свою политическую преданность шефу, президенту Ельцину, разрушив политическую карьеру генпрокурора Юрия Скуратова.
«Прокурор Скуратов, который вел дела о коррупции и постоянно заявлял о намерении искоренить коррупцию в России, неожиданно споткнулся, обнаружив ниточку, ведшую в Кремль, — замечает бывший генерал КГБ Олег Калугин. — Вместо того чтобы отдать распоряжение о прекращении расследования, он позволил его продолжать. В результате всплыли имена членов семьи Ельцина, самого Ельцина, имена его финансовых спонсоров и гарантов — все оказалось зафиксировано на бумаге. Скуратову было велено прекратить расследование, но он уже ускользнул из-под контроля (Кремля)» .
Деятельность самого Скуратова взялся расследовать Путин. В начале февраля 1999 года, когда Генпрокуратура объявила о ведении уголовных дел против Березовского и других приятелей Ельцина, Российское государственное телевидение показало видеозапись обнаженного мужчины, похожего на Скуратова. Он резвился в постели с двумя проститутками. Кремль сразу же объявил об отставке Скуратова. Но генеральный прокурор нашел поддержку в Совете Федерации, который имел право ратифицировать увольнение и назначение генерального прокурора и отказался утвердить его отставку. Весь следующий год клан Ельцина неоднократно пытался уволить Скуратова и изгнать с занимаемой должности, но сталкивался с постоянным сопротивлением Совета Федерации.
«И все же Ельцин был убежден, что Путин — человек совершенно надежный, преданный интересам семьи (клана Ельцина), — замечает Калугин. — Путин — это человек «яволь»: если президент велел, Путин сделает. Это качество сделало его незаменимым для президента Ельцина» .
В августе 1999 года Путина назначили премьер-министром. Березовский и остальные представители ельцинского клана полагали, что они нашли человека, который не только не был запачкан скандалами ельцинского режима, но и послужил бы гарантом того, что после смены власти никаких репрессий против них не последует. Ельцин публично назначил Путина своим наследником на президентский пост. Клан Ельцина также создал прокремлевскую политическую партию, «Единство» — разношерстную совокупность преданных официальных лиц и знаменитостей, -— чтобы принять участие в парламентских выборах в декабре 1999 года. Березовский и его кремлевские союзники мобилизовали все ресурсы для того, чтобы набрать для «Единства» как можно больше голосов в ходе парламентских выборов и впоследствии, в ходе президентских выборов, выдвинуть Путина в качестве основного кандидата. Для решения этой задачи у Кремля были неограниченные возможности. Кремль распоряжался Вооруженными силами и милицией. Кремль контролировал государственный бюджет и денежные потоки богатейших российских компаний. Кремль владел радиоволнами, на которых вещали большинство телеканалов. Единственно, чего у Кремля не было, — это убедительной кандидатуры на пост президента. То, что Путина назначили такие крайне непопулярные в народе личности, как Ельцин и Березовский, могло ему только повредить; рейтинг популярности Путина летом 1999 года колебался от 2 до 5 процентов, куда ниже, чем у Евгения Примакова и Юрия Лужкова, лидеров ведущего политического блока «Отечество — вся Россия» и ярых противников Березовского.
Тесную группку клептократов, составлявших «семью», ждало мрачное будущее — дела об отмывании денег за рубежом, очень большая вероятность поражения на парламентских, а затем и президентских выборах. Березовский знал, что успех 1996 года повторить не удастся. Тогда миллиарды наличных долларов и убойная рекламная кампания в СМИ позволили Ельцину вырвать победу на финишной прямой. Но теперь у Кремля не было полной монополии на средства массовой информации — целый ряд национальных газет и как минимум один телеканал (НТВ Гусинского) поддерживали союз Примакова и Лужкова. К тому же этот союз выглядел куда более привлекательной альтернативой, чем коммунисты в 1996 году. В любом случае, россияне не дадут одурачить себя еще раз, они не будут голосовать за кремлевского назначенца только потому, что им так сказали. Чтобы обеспечить победу Путину и «Единству», понадобится какой-то сильный внешний фактор. Понадобится война.
Вторая чеченская война
Год назад Березовский предупреждал российский политический истэблишмент насчет Чечни и напоминал всем: остановить там разгул насилия удалось главным образом благодаря его усилиям. «Что касается войны в Чечне... опасное заблуждение сегодняшней власти считать, что этот вопрос исчерпан, — говорил Березовский журналистам весной 1998 года. — Когда (Немцов и Чубайс) просили меня убрать (осенью 1997 года), то должны были думать, кто будет этим дальше заниматься. Мы же видим, что с моим уходом ситуация (в Чечне) не улучшилась. Она медленно, но ухудшается. С этого момента я считаю, что за происходящее в Чечне полную ответственность несут Чубайс и Немцов» .
Через два месяца после этого предсказания Березовского снова ввели в состав российского правительства и назначили исполнительным секретарем СНГ. Его отношения с различными чеченскими военачальниками и террористами снова обрели официальную основу. Березовский совершенно справедливо говорил о том, что Чечня является ключевым фактором, определяющим политический процесс в России. Чечня — это была его козырная карта. В течение целого ряда лет он продолжал оставаться заметной фигурой в межгосударственной игре именно благодаря своему влиянию в этой захваченной бандитами республике. Теперь, в 1999 году, когда приближался конец эры Ельцина, Березовский разыграл чеченскую карту по полной програме.
В начале марта 1999 года в аэропорту Грозного был похищен личный посланник президента Ельцина, генерал МВД Геннадий Шпигун. Сергей Степашин, в то время министр внутренних дел, заявил: сносить подобное оскорбление российское правительство не будет. Степашин, сначала в ранге министра внутренних дел, а потом и в ранге премьер-министра, разработал план бомбардировок учебных лагерей чеченских террористов; он также решил создать зону безопасности, для чего занять северную (прорусскую) часть республики до берегов Терека. Эта военная операция должна была состояться в августе и сентябре. Вопрос заключался в том, как добиться поддержки боевых действий со стороны населения России, как избежать массовой оппозиции, которая и подорвала военные усилия правительства в ходе первой чеченской войны в 1994-1996 годах .
Решение подсказали сами чеченцы. В первые дни августа 1999 года подразделение из нескольких тысяч чеченских боевиков вторглось в Дагестан, заняло несколько деревень и объявило о создании Исламской республики. Во главе этой бригады стояли двое. Во-первых, Шамиль Басаев, террорист со стажем, прославившийся кровавым налетом на Буденновск в 1995 году и захватом заложников в городской больнице. Во-вторых, некий загадочный Хаттаб, представитель исламского фундаментализма из Саудовской Аравии, участник ряда войн на территории Афганистана и Средней Азии, якобы связанный с саудовским террористом Осама бин Ладеном (главный подозреваемый в организации взрывов на территории посольств США в Африке в 1998 году). Хаттаб был членом движения ваххабитов, эта секта исламских фундаменталистов получала деньги из Саудовской Аравии и быстро пускала корни в Чечне и Дагестане; еще одним человеком, связанным с движением ваххабитов, был давний партнер Березовского по переговорам об освобождении заложников — Мовлади Удугов. Дагестанские деревни, занятые Басаевым и Хаттабом, относились к движению ваххабитов с сочувствием, однако остальная часть населения Дагестана была решительно против набега чеченцев.
Вторжение в Дагестан развязало российскому правительству руки — теперь можно посылать на Северный Кавказ серьезные силы. Ведь чеченцы повели себя как агрессоры, и Кремль просто защищает свою территорию, к тому же население Дагестана в подавляющем большинстве поддерживало россиян. Чеченское подразделение, напавшее на Дагестан, хотя и крупное и хорошо оснащенное, не было послано правительством Чечни: оно было крупнейшим среди независимых боевых групп, которые возникли по всей Чечне за счет вливаний извне, выкупов за похищенных людей, операций на черном рынке и других преступных деяний .
Через месяц после нападения на Дагестан я позвонил президенту Чечни Аслану Масхадову, и он пытался заверить меня, что не имеет никакого отношения к боевым действиям. «Басаев — это рядовой гражданин Чечни, — заявил он. — Он может ехать в Дагестан, Косово, Боснию, но он представляет только себя, Шамиля Басаева. Он ни в коем случае не представляет чеченский народ, тем более чеченское правительство. Это десятка людей, которые отпустили бороды, и сторонники большого джихада. Это управляемые кем-то, откуда-то профинансированные, даже не без участия финансовой олигархии из Москвы, которая окружает Ельцина» .
Масхадов намекал непосредственно на Березовского. Березовский передал Шамилю Басаеву миллион долларов наличными, если не больше. Позднее Березовский признал этот факт, хотя деньги якобы предназначались на «восстановление цементного завода». Разумеется, у Березовского были более устойчивые и долгосрочные финансовые отношения с Мовлади Удуговым, чей брат был одним из лидеров секты ваххабитов. Магнат переводил деньги Удугову неоднократно, внешне в рамках переговоров об освобождении заложников. Записанные на пленку телефонные разговоры между Березовским и Удуговым, где речь идет о том, как переправить деньги, судя по всему, состоялись в июле 1999 года — менее чем за месяц до нападения чеченцев на Дагестан. Газета «Московский комсомолец», опубликовавшая части этих телефонных бесед, предположила, что переговоры между Березовским и его чеченскими собеседниками касались нападения Басаева и Хаттаба на Дагестан, но из текста переговоров это не следует — вполне возможно, что речь опять-таки шла о чьем-то освобождении .
В определенной степени Березовский представлял в Чечне интересы ельцинского режима, и в этом смысле Кремль занимал все менее умеренные позиции, оказывал экстремистам финансовую и политическую поддержку и, как следствие, сеял семена конфликта. В лучшем случае эта политика оказалась просто ошибочной: Березовский и его союзники из Кремля перемудрили, в итоге их двурушничество сыграло с ними злую шутку — точно так же КГБ, финансируя частных предпринимателей и боссов организованной преступности, намеревался помешать распаду Советского Союза, но лишь его ускорил. В худшем случае можно говорить о том, что политика Березовского в отношениях с чеченскими экстремистами — это намеренная попытка раздуть пламя войны. Но зачем Кремлю (через посредство Березовского) поддерживать исламских фанатиков и, в конечном итоге, проливать столько российской крови? Масхадов утверждал: таким способом клика Ельцина пыталась удержаться за власть.
«Скоро предстоят выборы в Госдуму и на пост президента, — говорил Масхадов. — Это, соответственно, для руководства России большая проблема. Больной президент. Его окружению не безразлично, кто придет к власти. Если придет человек другой (из лагеря оппозиции) — им не избежать тюрьмы. Поэтому любой ценой они должны привести кого-то к власти своего. Понимаете? А где найти лучший полигон, чем в Чечне, чтобы объявить чрезвычайное положение и оттянуть выборы?»
Всего месяц потребовался на то, чтобы из далекого Дагестана война перебросилась в самое сердце России. 9 сентября в пять часов утра под жилым домом в захудалом районе Москвы взорвалась бомба. В доме спокойно спали сто человек. Здание было стандартной восьмиэтажной коробкой, такие дешевые жилища во времена Леонида Брежнева строили тысячами. Здание рухнуло — и погребло под руинами всех жителей. По предварительным оценкам погибло девяносто четыре человека. Спаслось лишь несколько человек, их вытащили из-под обломков в изодранном и окровавленном нижнем белье.
Через четыре дня вскоре после полуночи Москву потряс новый, более мощный взрыв: рухнул еще один жилой дом, похоронив под обломками 118 человек. На Россию обрушилась беспрецедентная волна терроризма — всего за три с небольшим недели в Москве и двух провинциальных городах прогремело пять взрывов, оборвавших жизни 300 человек.
Эти взрывы изменили политическую обстановку в России. Премьер-министр Путин объявил, что страна находится на осадном положении. Российские города были охвачены тревогой. Милиция и ФСБ ввели режим повышенной боевой готовности. Ужас и горе уступили место ненависти к чеченцам, которых официально обвинили во взрывах. В течение нескольких дней число голосов в поддержку войны против Чечни резко возросло, поднялся и рейтинг Путина. Молодой премьер-министр говорил жестко, сурово заявлял о решимости «мочить» террористов даже в сортирах. В итоге он возглавил боевые действия против террористического государства, которое угрожало жизни мирных россиян.
Ответственность за взрывы никто на себя не взял. Кремль обвинил тех же боевиков-исламистов, которые вторглись в Дагестан, но чеченские командиры высшего эшелона, включая террориста Шамиля Басаева, отрицали причастность к этим взрывам — свою или своих людей. Никаких улик, указывавших на виновность конкретных лиц или групп, найдено не было. Взрывы, произошедшие в канун судьбоносных выборов 1999—2000 годов, напомнили о загадочном взрыве в московском метро за неделю до президентских выборов в 1996 году. Тогда Кремль во всем обвинил «коммунистов-экстремистов», а режим Ельцина с новой энергией заявил о том, что только он является гарантом мира и стабильности в России.
Тот факт, что Березовский вместе с другими людьми из окружения Ельцина давно поддерживал тайные связи с чеченскими экстремистами, породил подозрения о том, что взрывы жилых домов в 1999 году — дело рук самого российского правительства. Во французской газете «Le Monde» появились сообщения: российские военные экспортеры поставляют людям Шамиля Басаева оружие, летом 1999 года в курортном городке Биаррице состоялась встреча Березовского, Александра Волошина (шефа ельцинской администрации) с чеченскими полевыми командирами. Позднее «Le Monde» цитировала Березовского: по его словам, в Биаррице он встречался не с чеченским командиром, а с Владимиром Путиным, в канун назначения Путина на пост премьер-министра. Покров тайны над взрывами жилых домов становился только гуще. 22 сентября, через шесть дней после второго взрыва в Москве, милиция нашла бомбу в подвале жилого дома в Рязани. Местное подразделение ФСБ решило, что здесь снова замешаны террористы, и собралось арестовать виновных. Но на следующий день московская служба ФСБ объявила: бомба ложная, призванная проверить, какова степень готовности и бдительности местных властей. Последовали противоречивые заявления местных и центральных властей, серьезного расследования проводить не стали, в итоге суть происшедшего в Рязани так и осталась неясной. Еще через неделю французская газета «Le Figaro» спросила бывшего секретаря Совета безопасности России Александра Лебедя: возможно ли, что российское правительство организовало террористические акции против своих граждан? «Я в этом почти уверен» — таков был ответ Лебедя .
Эти слова произвели сенсацию: впервые высокопоставленный чиновник сказал вслух о том, на что лишь намекали в российской прессе. Позднее служба Лебедя по связям с общественностью заявляла, что эта цитата была выхвачена из контекста. Чтобы поговорить с инакомыслящим генералом, в Красноярск полетел Березовский. О чем шел разговор — неизвестно. Но после визита Березовского генерал Лебедь замолчал; он удалился с российской политической арены и держит паузу по сей день .
Обвинения Лебедя через несколько дней подхватил президент Чечни Аслан Масхадов. Он подчеркнул, как всколыхнулись политические надежды кремлевского клана благодаря действиям террористов и последующей военной истерии. «Чечня — полигон для всех этих политических игр, разменная карта в этих предвыборных дебатах (Москвы), — сказал мне Масхадов. — Сегодня действительно пахнет войной. Наверное, начнется большая война, большой пожар. Но виноваты в этом будут только русские. Весь этот фундаментализм, экстремизм, терроризм искусственно раздуты» .
Во всплеске терроризма Масхадов обвинял то Березовского, то российские спецслужбы. Безусловно, президент Чечни был враждебно настроен к Березовскому хотя бы потому, что магнат не раз поддерживал чеченских экстремистов в ущерб президентской власти самого Масхадова. Более того, оказавшись втянутым в новую войну с Россией, Масхадов был заинтересован в том, чтобы ослабить российскую сторону и представить Кремль в виде некой злой силы, замышлявшей что-то за спинами собственных солдат. И все же к его обвинениям следует относиться серьезно: Масхадов хорошо знал, как действовали в Чечне Березовский и другие члены ельцинского клана в течение ряда лет.
Трудно поверить, что к взрывам мог иметь отношение премьер-министр Путин. Конечно, эти взрывы, как никакое другое событие, обеспечили Путину победу на выборах, но в прошлом этого человека нет даже намека на то, что он мог бы совершить такое чудовищное злодеяние ради прихода к власти. Наоборот, вся прошлая карьера Путина говорит о необыкновенной преданности кодексу поведения (хоть и авторитарному); его прошлое никак не предполагает безграничного цинизма, каким нужно обладать, чтобы угробить сограждан ради карьеры. Если взрывы и были организованы российской стороной, вполне вероятно, что стоять за ними мог кто-то из зарвавшихся сторонников Путина. В конце концов, в сентябре 1999 года новый премьер-министр не контролировал все рычаги власти в стране. Он в большой степени полагался на независимые политические фигуры, такие, как Березовский, которые действовали ему во благо или от его имени.
В некоторых российских газетах высказывалось предположение о том, что за взрывами мог стоять Березовский. Если сентябрьские взрывы действительно организовал Березовский, это преступление свяжет с ним Путина навсегда. Даже если Путин знал, кто стоял за взрывами, в тот момент он ничего не мог сказать. Новый премьер-министр тогда лишь нащупывал почву под ногами в Кремле; и потрясающее откровение о том, что взрывы террористов были инспирированы кремлевской кликой, подкосило бы под корень и политические надежды Путина, и военную кампанию России в Чечне. Не мог Путин обнародовать и роль Березовского в этих взрывах (если, разумеется, магнат имел к ним отношение) позже, победив на президентских выборах: ему пришлось бы признать, что он замалчивал это преступление. Отсюда вывод: если Березовский и имел отношение к взрывам, эта тайна будет приковывать Путина к Березовскому железными цепями .
Но все это — из области домыслов. Просто слишком мало улик в пользу той или иной версии. Наиболее вероятное объяснение — бомбы действительно подложили чеченские боевики либо исламские экстремисты, действовавшие от имени своих готовых к бою собратьев по религии. Шамиль Басаев и другие полевые командиры (Салман Радуев, например) в прошлом совершали террористические выпады против мирного населения России и хвастались своими подвигами. Командир ваххабитов Хаттаб был связан со зловещим международным террористом Осама бин Ладеном. Чеченские полевые командиры славились убийственной жестокостью по отношению к своему противнику. Они публично казнили российских военнопленных и гражданских заложников, отрезая головы охотничьими ножами и снимая все на видеопленку. Ясно, что в недрах чеченского «подполья» хватало кандидатов на то, чтобы в 1999 году поднять на воздух жилые дома.
Как следствие взрывов, российская военная машина заработала на "полную катушку. Речь уже не шла о приграничной войне, о карательных ударах по лагерям террористов. Прежний план Степашина об ограниченных боевых действиях, когда российские подразделения проводят быструю и относительно бескровную кампанию по укреплению границы вдоль Терека, уступил место полномасштабным боевым действиям, призванным усмирить всю Чечню. На территорию маленькой страны были введены российские войска численностью 100 000 человек. За несколько недель они перешли Терек и окружили Грозный.
С точки зрения военного искусства эта кампания оставляла желать лучшего. (Постепенный распад Российской армии в период правления Ельцина не мог не сказаться.) Хотя официальными врагами России были Шамиль Басаев, Хаттаб и другие экстремисты-командиры, первые удары были нанесены по тем районам Чечни, которые хранили верность умеренному президенту Аслану Масхадову. Экстремисты в основном остались нетронутыми. Например, очевидными мишенями для российских боевых самолетов были расположенные в Грозном дома Басаева и Хаттаба, превращенные в командные пункты. Именно по этим домам следовало бы нанести удары в первый же день войны, но российские самолеты оставили их без внимания, выбрав для обстрела другие объекты, например старый пропеллерный самолет, находившийся в грозненском аэропорту, или центральный городской рынок. Корреспондент «New York Times» в то время даже посетил дом Басаева и опубликовал статью, в которой писал, что дом кишмя кишит полевыми командирами. Но на этот дом сбросили бомбы лишь через несколько недель, когда главный террорист давно перебрался в бункеры Грозного .
Российские политики и военные лидеры утверждали, что это будет «умная» война, с минимальными потерями, но вскоре конфликт перерос в «войну на истощение», напоминавшую первую чеченскую кампанию. За стремительным продвижением российских войск по северу Чечни последовала тяжелейшая битва за Грозный — бесконечная череда наступлений россиян на хорошо укрепленные позиции чеченцев среди городских руин. Кровопролитие в Грозном продолжалось несколько месяцев, и лишь потом непокорные повстанцы оставили город и ушли на юг, в горы. С обеих сторон погибли тысячи, но война продолжалась.
Вторая чеченская война только укрепила ненависть, которая жила в сердцах многих чеченцев по отношению к русским. Перед Россией на обозримое будущее возникла реальная угроза терроризма — такая угроза заставит любую страну ужесточить режим внутренней безопасности и стать в большей степени полицейским государством. Я спросил Олега Сысуева, бывшего заместителя премьер-министра и консультанта избирательной кампании Путина, — повредит ли дамоклов меч терроризма нарождающейся российской демократии? «Безусловно, — ответил Сысуев. — Такая сильная поддержка Путина, во многом связанная с войной, —это на самом деле проявление тревожное... Видимо, трудно будет избежать рецидивов проявления терроризма и трудно будет избежать очень жестких ответов на это проявление, которое безусловно будет бить по демократии» .
Алюминиевые магнаты
При новой администрации Березовский почувствовал себя достаточно уверенно и взялся за одну из крупнейших в своей карьере деловых операций. Осенью 1999 года он начал готовиться к приобретению крупнейших российских компаний по производству алюминия. Сделка прошла 11 февраля 2000 года. Нефтяная компания «Сибнефть» сообщила: некоторые «акционеры «Сибнефти» приобрели контрольные пакеты акций алюминиевых заводов в Братске и Красноярске — двух самых крупных в стране. В тот же день представитель владельца пятого по величине алюминиевого комбината в Новокузнецке объявил: контрольный пакет акций комбината выкуплен «ЛогоВАЗом». Одним ударом Березовский, Абрамович и еще несколько партнеров завладели двумя третями российской алюминиевой промышленности. Это был гигантский трофей. Россия держит второе место в мире по производству алюминия — после США. Алюминий стабильно давал стране валюту. В то же время алюминиевая отрасль промышленности, как никакая другая, была наводнена бандитами.
Все три алюминиевых комбината, приобретенные Березовским с компаньонами, ранее контролировались международной торговой компанией «Trans-World Group», которая возникла из небытия в 1991 году и стала играть важнейшую роль в алюминиевой промышленности России. Подобно «ЛогоВАЗу» с его коммерческими набегами, компании «Trans-World Group» всегда удавалось оказываться в самых конфликтных точках российской металлургии и выходить из борьбы победительницей.
Ключевой фигурой в «Trans-World Group» был Лев Черной, коммерсант из Ташкента. Страдающий с детства полиомиелитом, Лев Черной вместе со старшим братом Михаилом занялся в начале 90-х торговыми операциями по продаже сырья, включая экспорт леса. В 1991 году братья Черные познакомились с Дэвидом Рубеном, владельцем небольшой международной фирмы по продаже металла. Между ними установились отношения свободного партнерства. Черные отвечали за поставки алюминия из России, их интересы за рубежом представляла зарегистрированная в Монте-Карло компания «Trans-CIS Commodities». Через свою лондонскую компанию «Trans-World Metals» Дэвид Рубен продавал алюминий иностранным фирмам. Это партнерство стало известно как «Trans-World Group». В основе бизнеса лежал бартер (или толлинг, как его называют в отрасли). «Trans-World» поставляла на алюминиевые комбинаты сырье (в основном переработанный глинозем) и кредитовала их деньгами для производства алюминия. Комбинат расплачивался готовой продукцией, которая шла на экспорт. «Trans-World» сумела получить почти все лучшие бартерные контракты в российской алюминиевой промышленности. К 1994 году ей принадлежало (прямо и косвенно) большинство блокирующих пакетов акций на крупнейших российских алюминиевых комбинатах, она контролировала две трети производства алюминия в стране. Ей принадлежали и значительные доли в других крупных российских металлургических компаниях. Если говорить о металло-производстве, «Trans-World» вполне могла считаться третьей по величине алюминиевой компанией в мире .
Успех «Trans-World» во многом зависел от деятельности российской стороны, конкретно от братьев Черных и компании «Trans-CIS». Черные имели хорошие политические контакты в Кремле. Их российским партнером был Владимир Лисин, бывший заместитель первого заместителя премьер-министра Олега Сосковца. Но даже опека из Кремля не спасла братьев Черных от обвинений в сотрудничестве с организованной преступностью. Например, в 1995 году МВД сообщило, что оно расследует деятельность компании «Trans-CIS» в связи с делом о фальшивых авизо 1992-1993 годов. Из заявления МВД следовало, что «Trans-CIS» заработала свои первые деньги через банки-пустышки в Чечне, обманув Центральный банк. Но доказательных улик не нашли (архивы Центрального банка в Грозном были уничтожены в ходе первой чеченской войны), и никаких обвинений братьям Черным предъявлено не было .
Единственным трофеем, который никак не давался братьям Черным, был алюминиевый гигант в Красноярске. У «Trans-World» был с этим комбинатом бартерный контракт и 20 процентов акций, но осенью 1994 года генеральный директор комбината выступил против братьев, расторг контракт и попытался (неудачно) стереть строку об их доле из реестра акционеров. Перед братьями Черными возникла перспектива потерять один из их самых привлекательных экспортных контрактов, и они решили дать отпор. Главной фигурой в Красноярске был не генеральный директор комбината, а тридцатитрехлетний предприниматель Анатолий Быков. Бывший спортивный тренер, Быков в конце 80-х организовал в Красноярске ассоциацию спортклубов, наводившую на горожан страх. Вскоре он занялся бизнесом, взял под контроль местные гостиницы, казино, торговлю автомобилями. Но главным его достижением был Красноярский алюминиевый завод. Летом 1992 года спортсмен основал компанию по торговле металлом и следующие пять лет посвятил тому, чтобы взять завод в свои руки. Битва за Красноярский алюминиевый завод оказалась исключительно кровопролитной, даже по российским стандартам: по меньшей мере пять директоров были убиты в лучших традициях гангстерских войн .
Наиболее громкие убийства в связи с Красноярском пришлись на 1995 год. В том году банк «Югорский», расположенный в роскошном новом небоскребе в центре Москвы, решил выйти за пределы своего традиционного бизнеса — торговли нефтью — и заключить партнерские отношения с Красноярским алюминиевым заводом. В начале 1995 года вице-президентом банка «Югорский» стал Вадим Яфясов. Яфясов работал в Министерстве металлургии, в отделе, отвечавшем за выдачу лицензий на экспорт металла. Начав работать в банке «Югорский», Яфясов вскоре был назначен заместителем генерального директора Красноярского алюминиевого завода. 11 апреля 1995 года Яфясов по дороге домой был застрелен прямо в своей машине. Через три месяца пришла очередь президента банка «Югорский», Олега Кантора. Убийцы устроили ему засаду, сначала выстрелили из пистолета в голову охраннику, потом убили самого Кантора, нанесли ему множество ударов ножом и в конце концов выпотрошили тело. Кто и зачем убил руководителей банка «Югорский», неизвестно и по сей день .
У Красноярска были и другие контакты, сулившие независимость от братьев Черных — сотрудничество с нью-йоркской компанией по продаже металлов «AIOC». Во главе этой структуры стоял тридцатичетырехлетний южноафриканец Алан Клингмен; эта компания, явившись из небытия, стала одной из наиболее удачливых коммерческих структур на российском рынке металлов: она торговала алюминием, медью, никелем, цинком, сталью, ферросплавами, углем и драгоценными металлами. «Моя прибыль составляет до 100 процентов», — хвастался мне Клингмен в 1994 году. В 1995 году «AIOC» удалось установить особо плодотворные отношения с Красноярским алюминиевым заводом. «AIOC» приобрела небольшой пакет акций завода, но, самое главное, заключила бартерный контракт на экспорт красноярской продукции. В конце лета 1995 года главный представитель «AIOC» в России, Феликс Львов, заказал билет на заграничный рейс. Он прибыл в Шереметьево, прошел таможенный и паспортный контроль и ждал вызова на рейс. К нему подошли двое, представились сотрудниками правоохранительных органов и попросили пройти с ними. Несколько дней спустя мужчина, ждавший автобус на остановке неподалеку от аэропорта, отошел в кусты по нужде и обнаружил разлагающийся труп Львова. Убийство остается загадкой. Но «AIOC» восстановить свои позиции не удалось. Бартерный контракт с Красноярском был расторгнут, а менее чем через год компания объявила о банкротстве и исчезла .
Между тем «Trans-World» набирала в Красноярске обороты. В 1998 году она уже была партнером Анатолия Быкова на заводе. Но правоохранительные органы не давали братьям Черным покоя. 21 февраля 1997 года министр МВД Анатолий Куликов выступил в Думе с удивительным заявлением: Россия должна сделать все возможное, чтобы оградить стратегически важную алюминиевую промышленность от преступников. Он заявил, что почти все контракты на Братском и Красноярском алюминиевых заводах контролируются бандитами, и попросил Генеральную прокуратуру ускорить расследование деятельности братьев Черных. «Криминальные структуры монополизируют рынок, разрушают его, превращают экономические отношения в отношения между преступными группировками», — написал Куликов через три недели в письме в газету «Коммерсант». Но опять-таки, как и в 1995 году, расследование деятельности братьев Черных ни к чему не привело и никаких обвинений предъявлено не было .
Возникает вопрос: почему после такого лихорадочного, но весьма прибыльного налета на российскую алюминиевую промышленность «Trans-World Group» в 1999 году вдруг решила выйти из игры? Ни Лев Черной, ни Дэвид Рубен в официальной прессе ничего об этом не говорили. Но, судя по всему, выгодная для «Trans-World» сделка стала кому-то активно не нравиться. Основной партнер компании по Красноярскому алюминиевому заводу, Анатолий Быков, попал в венгерскую тюрьму. «Trans-World» лишилась влияния над весьма важным для ее деятельности Ачинским глиноземным комбинатом, а правительство Путина увеличило налоговое бремя по бартерным соглашениям, в прошлом ключевым источникам прибылей для «Trans-World». Разговоры о том, что в отношениях между лондонским шефом «Trans-World», Дэвидом Рубеном, и российским шефом, Львом Черным, возникла трещина, шли давно. (Брат Льва Михаил к тому времени вышел из дела и занялся Саянским алюминиевым заводом.) Лондонское подразделение компании стремилось не запачкаться и никогда не вдавалось в детали того, как работал российский филиал. В этом отношении можно предположить, что инициатором раскола был именно Черной, решивший поменять малоэффективного компаньона (Рубена) на людей с мощными политическими связями (Березовского и Абрамовича) .
Партнерство с Березовским сулило Черному прекрасные перспективы. У Черного было очень много ликвидного капитала, но не хватало политического влияния (особенно после того, как летом 1996 года был отправлен в отставку Сосковец). Березовский же постоянно испытывал нехватку средств (его огромное богатство представляло собой преимущественно неликвидные активы), но мог обеспечить Черному политическую поддержку, в которой тот крайне нуждался. Так Березовскому с партнерами удалось взять под контроль один из крупнейших в России источников валютной выручки .
Могло показаться, что вторжение в алюминиевый бизнес было со стороны Березовского полной неожиданностью. Но есть свидетельства: алюминий привлекал его внимание и раньше. В 1993 году ежегодник по нефти и газу, составленный лос-анджелесским торговым издательством совместно с крупной аудиторской компанией «Ernst & Young», перечислил основные контракты в сфере торговли сырьем в первые годы ельцинского режима; в ежегоднике фигурирует «ЛогоВАЗ», в 1992 году он провел операции по экспорту 840 000 тонн алюминия. Это была гигантская поставка, тянувшая по тем временам на 1 миллиард долларов. Я не нашел подтверждения этой операции в другом источнике; но если «ЛогоВАЗ» действительно экспортировал такое огромное количество алюминия, весьма вероятно, что он просто позволил кому-то воспользоваться своим правом на спецэкспорт, этот «кто-то» и провел саму сделку. В любом случае, через два года лицензия на спецэкспорт у «ЛогоВАЗа» была отозвана, и больше в 90-е годы «ЛогоВАЗ» в операциях с алюминием замечен не был .
А вот Березовский поддерживал тесные отношения с ключевой фигурой в «Trans-World Group» — Львом Черным. Хотя помощники Черного утверждают, что два предпринимателя познакомились лишь в 1998 году, за многие годы деловые интересы Березовского и Черного не раз проявлялись в одно и то же время в одном и том же месте. К примеру, в 1992-1993 годах, когда Березовский только завязывал контакты с чеченцами на предмет «крыши» на рынке автомобилей, компания «Trans-CIS Commodities» якобы использовала регистрацию в Чечне для того, чтобы провернуть банковскую аферу. В 1994-1995 годах у Березовского и Черного были одни и те же политические покровители, в первую очередь первый заместитель премьер-министра Олег Сосковец. В 1997 году «ЛогоВАЗ» и «Trans-World» союзничали в борьбе с «Онэксим-банком» Владимира Потанина при проведении залоговых аукционов. В 1999 году их снова упоминали вместе— в контексте приобретения влиятельной газеты «Коммерсант». Но хотя карьеры Березовского и Черного во многом развивались синхронно, человеку со стороны невозможно определить, каковы истинные взаимоотношения этих людей.
Березовский последовательно брал в свои руки автомобильную, телевизионную, авиационную и нефтяную отрасли промышленности, и алюминий — это его пятый серьезный набег на мир бизнеса. Видимо, он полагал, что может считать Владимира Путина своим другом. Во многих отношениях Березовский оказывал новому премьер-министру покровительство. Летом 1998 года он сыграл важную роль в приходе Путина на пост главы ФСБ. Его роль была еще важнее, когда год спустя Ельцин принял решение заменить Путиным премьер-министра Степашина. Кампания в средствах массовой информации в поддержку Путина перед выборами — и здесь Березовский как следует постарался. Но все это не гарантировало Березовскому иммунитета от судебного преследования.
Иммунитет
Чеченская война всколыхнула волну национализма, и политический пейзаж перед парламентскими выборами 1999 года решительным образом изменился. Прокремлевская партия «Единство», не успев возникнуть, стала одной из наиболее популярных политических организаций в стране. Одновременно партия Лужкова и Примакова «Отечество — вся Россия», в чьей победе на парламентских выборах (а потом и на президентских) еще несколько месяцев назад никто не сомневался, неумолимо утрачивала свои позиции — по опросам общественного мнения.
В этих событиях Березовский играл ключевую роль. Безусловно, его телеканал ОРТ не был единственным в стране, но основная часть населения именно его продолжала считать главным источником новостей и информации. Поколения россиян привыкли к тому, что официальную линию компартии им скармливали именно по первому каналу. Березовский позаботился о том, чтобы этот канал поддерживал войну против Чечни, восславлял Путина, продвигал партию премьер-министра. Одновременно звезда новостных программ канала, Сергей Доренко, взялся по воскресеньям вести обзор событий за неделю и в этих обзорах разносил в пух и прах Лужкова и Примакова. Московского мэра Лужкова Доренко стал обвинять в некомпетентности, подкупе и совершении убийства. Найти компромат на бывшего премьер-министра Евгения Примакова было гораздо сложнее, поэтому кремлевские специалисты по связям с общественностью решили обыграть возраст Примакова — например, развешанные по Москве и другим городам плакаты изображали не что иное, как инвалидное кресло. Пропутинская пропаганда велась весьма эффективно, за ней, как и в 1996 году, определяя направления главных ударов (и озвучивая их через Доренко), стоял Березовский. «Один Доренко смог решить результат (парламентских выборов) в декабре, — сказал мне позднее помощник Путина по избирательной кампании Олег Сысуев. — Возможно, это преувеличение, но большая доля правды тут есть» .
Сам Березовский решил баллотироваться в Думу. Может показаться странным, что мастер кремлевской интриги захотел выделить время и деньги на то, чтобы стать избранным членом парламента, но членство в Думе имело одно неоспоримое преимущество: оно давало неприкосновенность от судебного преследования. Вместо того чтобы потребовать от официальных выборных лиц более высокого стандарта поведения по сравнению с рядовыми гражданами, поставить их в более жесткие правовые рамки, российская Конституция поднимала парламентариев над законом.
В результате самые оголтелые преступники стали прятаться от закона в Думе. Например, Сергей Скорочкин, который, будучи парламентарием, убивал людей. Скорочкин признался, что лично застрелил двоих в своем округе (по его утверждению, это были «наезжавшие» на него бандиты); но из-за парламентской неприкосновенности никто расследовать это дело не стал. Через несколько месяцев убили его самого. Другой пример — Сергей Мавроди, создатель хорошо известной пирамиды «МММ», попавший в тюрьму за то, что обманул миллионы вкладчиков. В ходе парламентских выборов 1995 года МВД объявило: по меньшей мере 83 кандидата на 450 мест ранее имели судимость. Среди избранных членов парламента были убийцы, сутенеры, богатые владельцы казино, наркодельцы. Неудивительно, что Дума стала сценой гангстерских разборок: убили как минимум троих депутатов парламента плюс человек десять сотрудников аппарата .
С достойными и истинными парламентариями соседствовало большое количество шарлатанов и преступников. Дума превратилась в гигантский сарай, под крышей которого перед телекамерами резвились самые низменные экземпляры. Наиболее ярким воплощением парламентского духа был шут-националист Владимир Жириновский. Возможно, российская экономика лежала в руинах, а общество изнемогало под гнетом беззакония, но по крайней мере страна обрела свободу слова. Жириновский был выдающимся оратором. Россиянам нравилось смотреть на его чудачества: то он плеснул водой в лицо молодому реформатору Борису Немцову, то оттаскал за волосы парламентскую даму, делая вид, что отбивается от пытавшихся утихомирить его коллег. На следующий день он грозил Германии и Японии ядерным уничтожением, обвинял главу ФСК Сергея Степашина в том, что тот — агент «Моссада». Развлекать народ — такова была роль Жириновского в российской политике. Он показывал всей России: парламентская демократия — это дурная шутка. Когда в ходе предвыборной кампании 1999 года Жириновского спросили, почему в избирательном списке его партии так много заведомых бандитов, он ответил: это очень хорошо, потому что «лидеры теневой экономики представляют реальную власть в стране» .
Неудивительно, что за редкими исключениями, например отказ ратифицировать кандидатуру Черномырдина на пост премьер-министра в сентябре 1998 года, Дума оказалась структурой весьма уступчивой. Часто она не могла воспользоваться даже теми ничтожными полномочиями, какие ей даровала ельцинская Конституция. Если голосование имело решающее значение, например утверждение ельцинских кандидатов на пост премьер-министра или действия по импичменту, Кремлю всегда удавалось получить необходимое количество голосов: многих законодателей либо подкупали, либо шантажировали. Дума не могла защитить интересы России, зато она очень здорово защищала свой основной контингент: новый класс российских преступников. За многие годы парламент не сделал ничего, чтобы положить конец организованной преступности. Только в 1997 году — через четыре года после начала бандитской войны — Дума наконец провела закон по борьбе с организованной преступностью, дав власти правовые рычаги в сражении с бандитами. Закон об отмывании денег был принят только летом 1999 года, но президент Ельцин наложил на него вето .
Баллотируясь в Думу осенью 1999 года, Березовский остановил свой выбор на отдаленном избирательном округе: автономной республике Карачаево-Черкессия. Это обедневший уголок Северного Кавказа с населением 300 000 человек. Карачаевцы издавна поддерживали добрые отношения с чеченцами. Подобно чеченцам, карачаевцев подвергли массовой депортации во время сталинских репрессий: они якобы сотрудничали с нацистами. Губернатором Карачаево-Черкессии был Владимир Семенов. Этнический карачаевец, Семенов во время первой чеченской войны стоял во главе Российских Сухопутных войск. Вскоре после окончания войны Семенов был уволен из армии и попал под следствие: его обвинили в том, что с его ведома чеченцам продавали российское оружие. Во время первой чеченской войны такое обвинение в адрес российских командиров не было редкостью, но ничего конкретного по делу Семенова не доказали, и оно было закрыто .
Девятнадцатого декабря при поддержке генерала Семенова Березовский легко прошел в Думу и получил столь желанный парламентский иммунитет. Российская Генпрокуратура продолжала вести дело Березовского, но теперь магнат чувствовал себя спокойнее: до суда дойдет, лишь если Дума лишит его парламентской неприкосновенности. В парламент прошел и компаньон Березовского по «Сибнефти» Роман Абрамович, он представлял избирателей Чукотки, насквозь промерзшей пустоши, этот район в России известен как один из самых бедных и слаборазвитых.
Парламентские выборы в декабре явились гигантской победой Путина и Кремля. Недавно сформированной партии «Единство» удалось собрать 23 процента голосов и почти догнать коммунистов (24 процента). Две партии оппозиционеров: «Отечество — вся Россия» Лужкова и Примакова и «Яблоко» Явлинского — выступили ужасно, набрав соответственно 13 и 6 процентов голосов.
Уверенная победа Путина над политическими противниками подтолкнула президента Ельцина к шагу, который в его окружении рассматривали давно. 31 декабря, обращаясь по традиции к народу, Ельцин объявил: он не будет оставаться на посту до конца срока; полномочия президента он слагает прямо сейчас и передает их Владимиру Путину. Президентские выборы состоятся через три месяца, 26 марта 2000 года.
Передача власти осуществилась скорее монархическим, нежели демократическим путем — царь уходит и назначает вместо себя наследника.
Прощальная речь Ельцина была пронизана нотками извинения. «Я прошу у вас прощения, — сказал Ельцин телезрителям, — за то, что многие наши общие мечты не сбылись, за то, что многое, казавшееся нам таким простым, оказалось мучительно сложным... Боль каждого из вас отзывалась болью во мне, в моем сердце — бессонные ночи, мучительные раздумья о том, как сделать, чтобы народу жилось лучше и легче».
Через несколько дней, демонстрируя необычайную набожность, Ельцин с семьей отправился в Иерусалим на праздник православного Рождества. С ним полетел и Березовский.
В тот же вечер, когда Ельцин произнес прощальную речь, новый действующий президент России Владимир Путин подписал указ, по которому Ельцину и его семье давалась масса льгот и привилегий, в том числе и иммунитет от уголовного преследования.
ЭПИЛОГ
Суть разрушительного наследия Березовского в том, что ради собственных интересов он украл само государство. В других странах могущественные бизнесмены лишь лоббируют в правительстве свои интересы. Березовский же подчинил себе людей, стоявших во главе правительства, и заставил государство вскармливать его бизнес-империю. К тому же он трубил об этом на весь мир.
Березовский, равно как и другие «приближенные» капиталисты, ничего не сделал для российских потребителей, для промышленности, для российской казны. Не создал нового богатства. Все его деловые начинания сводились к захвату предприятий, которые уже были высоко прибыльными либо оснащены исключительными ресурсами. Компании, которые он приватизировал, не стали богаче, конкурентоспособнее. Наоборот, под его патронажем они постепенно разрушались. Его приход к власти на ОРТ не улучшил качество программ, не сделал канал более эффективным. ОРТ на сегодня — канал весьма серенький, скорее всего, без солидных государственных субсидий его ждало бы банкротство. Захват «Сибнефти», этого нефтяного гиганта, также не повлек за собой заметного роста производительности, не улучшил управление финансами компании. «Аэрофлот», прежде монополист на весьма динамичном рынке, при Березовском расширялся очень вяло и постоянно испытывал нехватку средств. Грандиозный инвестиционный проект «АВВА» столь же грандиозно рухнул. Один крупный банк, к которому имел отношение Березовский, — «СБС-Агро» — с треском лопнул, отняв у вкладчиков их сбережения. Вся деловая карьера Березовского выстроена на подкупе государственных чиновников или крупных управленцев. Единственное стоящее предприятие, которое он выстроил с нуля, — это автодилерская система «ЛогоВАЗа». Но и здесь он преуспел не потому, что оказывал качественные услуги или умело использовал рыночную нишу — нет, в основе его прибылей был сговор с руководством «АвтоВАЗа», которое поставляло ему машины по цене ниже себестоимости.
Можно сказать, что по западным меркам Березовский — некомпетентный менеджер, зато в сфере политической интриги ему просто нет равных. С той минуты, как в 1993 году Березовский вошел в ближний круг Ельцина, его взлет был стремительным и неостановимым. Изобретательность в сочетании с безжалостностью— подобного деятеля Кремль еще не знал. Березовский успешно провел две президентские избирательные кампании (в 1996 и 2000 годах) и водрузил на трон своего кандидата. Он удержался на плаву, несмотря на скандалы с коррупцией, бомбу в машине, туманные кремлевские интриги, рсследование дела об убийстве, даже ордер на арест. Периодически его противники вздыхали с облегчением, полагая, что уж тут-то ему конец, но ему удавалось их перехитрить и пускать их корабль ко дну.
Успехи Березовского на финансовом поприще, удачные попытки изобразить из себя ценного государственного деятеля во многом объяснялись его отношениями с крупными российскими преступниками. В нескольких случаях ему доводилось маневрировать между воюющими бандитскими группами — и выходить победителем. Но, в конечном счете, если оставить в стороне необходимые отношения с чеченскими бандитами, ставшими в своей стране народными лидерами, Березовскому удалось уйти из мрачного мира бандитских разборок. Это был человек масштабных идей, разработчик стратегических планов, а исполнять грязную работу он позволял посредникам и подчиненным.
Открывая в апреле 1996 года специальные слушания в Конгрессе США по вопросу организованной преступности в России, конгрессмен Бенджамен Гилмен сказал: «Зачастую практически невозможно провести черту между российской организованной преступностью и российским государством. Во многом деятельность российского государства — это чистейшая клептократия, призванная обогатить власти предержащие и их помощников» .
На этих же слушаниях у директора ФБР Луиса Фри спросили, а не возникает ли в России «перманентная уголовная культура»? Он ответил: «Пожалуй, суд еще не вынес окончательный приговор. Думаю, в настоящее время они переживают критический период... в смысле, кому реально принадлежит власть — преступникам или народным избранникам» .
Фри говорил дипломатично. Организованная преступность в России отнюдь не была теневым кабинетом: она составляла основу ельцинского режима. А что же сам Борис Ельцин: гигант, разбивший коммунизм, положивший конец десятилетиям советского империализма? Все его правление — это почти полный и безоговорочный провал. Проводимые им выборы были свободными, но вовсе не справедливыми. Рынок был свободным, но только для маленькой кучки игроков. Принесенная Ельциным свобода оказалась таковой в основном для горстки политических лидеров и «приближенных» капиталистов. Это был не капитализм, не свободный рынок, не демократия. Это была мафия. Для России эра Ельцина обернулась крупнейшей катастрофой (экономической, социальной и демографической), какой страна не знала со времен нацистского вторжения в 1941 году.
Что касается свободы слова и демократических завоеваний, эти принципы в основном установились еще в конце эпохи Горбачева. Ожидалось, что Ельцин и дальше разовьет идеи гласности и перестройки, но ни свобода слова, ни демократические завоевания серьезного развития при Ельцине не получили. Слово «демократия» вообще стало бранным, по сути дела, синонимом слова «мошенник». Две концепции, призванные обеспечить России будущее на западный манер, — приватизация и демократия — были дискредитированы. На улицах российских городов стали говорить о «прихватизации» и «дерьмократии».
У поражения демократии и капитализма в России 90-х годов — далеко идущие последствия. Россия всегда была одним из крупнейших в мире полем идеологических баталий. В XIX веке она служила знаменосцем абсолютной монархии в ее борьбе с парламентаризмом. В начале XX века в России зародились коммунизм и тоталитаризм. В 90-е годы XX века на российской почве была опробована «американская модель». После падения коммунизма США остались единственной в мире сверхдержавой, и перед ними встала историческая задача: передать свою идеологию бывшему геополитическому противнику. Американская модель состояла из разных компонентов: политического, экономического, социального и культурного. Могла ли эта модель сработать в такой большой стране, как Россия, в стране с такими устоявшимися традициями? История ельцинского режима дает отрицательный ответ.
Едва ли Соединенным Штатам снова представится такая возможность насадить в России систему своих ценностей. Когда в 1991 году Ельцин пришел к власти, идеологию в России можно было писать с чистого листа. Коммунизм себя полностью дискредитировал. Никакой другой идеологии под рукой не было. Россияне с надеждой смотрели на Америку. Им хотелось стать с американцами союзниками, друзьями, хотелось воспроизвести Америку у себя, жить «в нормальной стране». Негласным оправданием всех страданий, выпавших на долю россиян в эпоху ельцинских реформ, были именно американские ценности. И когда эти реформы провалились, безоглядное восхищение, с каким Россия смотрела на Америку, тоже умерло.
Возможно, проблема в том, что американская модель, как она была подана американскими идеологами и воспринята россиянами, являла собой искаженную версию модели подлинной. Западные идеологи и консультанты ошибочно полагали: чтобы выпихнуть Россию из коммунизма в светлое западное будущее, достаточно разрушить старую административно-командную систему и ввести рыночную торговлю и частную собственность. Они забыли, что к такой перемене государство и общество нужно готовить.
Частная собственность и свободный рынок — это еще не гарантия высокого уровня цивилизации. Свободный рынок и частная собственность есть и в самых бедных странах. Но там нет здорового государства и здорового общества. Сегодня именно эти две категории необходимы для цивилизованной жизни.
Есть несколько базовых характеристик, определяющих здоровое государство: надежное законодательство и средства для правоприменения; равенство всех граждан перед законом и государством; прочная финансовая основа, без которой невозможны такие институты, как национальная оборона, правоохранение, транспорт, образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение; эффективный и действенный правительственный аппарат. Здоровое государство не коррумпировано богатыми гражданами, могущественными бизнесменами или группами, отстаивающими свои узкие интересы; оно стоит на страже интересов всего общества и разрешает возникающие в нем конфликты. Наконец, здоровое государство защищает слабых от нападок сильных.
Здоровое государство не следует путать с сильным. Советский Союз был страной сильной, но отнюдь не здоровой. Его сила зиждилась на страхе, безоговорочном подчинении, бюрократии, подкупе, произволе и отсутствии независимых местных властей или гражданских организаций. Роковая болезнь Советского Союза явилась результатом того, что при всей массированной пропаганде государству не удалось пробудить чувство долга и гражданской ответственности ни у рядовых граждан, ни у элиты. Государству не удалось воспитать граждан. Те, кто считает, что здоровое государство — это сильный центр, забывают об одном: сильный центр — это лишь вершина пирамиды. Фундамент — это местные власти и независимые общественные структуры, которые конкурируют с центральным правительством, решая местные и государственные задачи. Без такой мощной базы из местных и общественных учреждений сильный центр оказывается весьма хрупкой структурой — высокая башня, выстроенная на мелком фундаменте. Такой структурой и был Советский Союз. В течение семи десятилетий коммунистическая диктатура уничтожала церкви, независимые местные власти, подлинные профсоюзы, профессиональные ассоциации, благотворительные организации — другими словами, контролировала все независимые структуры, которые могли посягнуть на монополию компартии на власть. В конечном счете государственная власть пришла в состояние гипертрофии и Советский Союз рухнул.
Сила системы ценностей — вот что характеризует здоровое общество. Этот фактор чрезвычайно важен, хотя и с трудом поддается измерению. У страны, доставшейся Ельцину в наследство, этих ценностей не хватало, а ведь они — основа процветания и демократии. Как может развиваться частное предпринимательство, если общество пронизано завистью? О каком экономическом росте может идти речь, если добросовестный труд повсеместно презирается? Как расцветет демократия, когда никто не хочет действовать во имя общего блага? Всепроникающий российский нигилизм — это результат того, что коммунистический режим разрушил такие важные кирпичики здорового общества, как семья, религия, независимые общественные организации. Борису Ельцину досталась не страна граждан, а масса раздробленных семей и разобщенных личностей. Россияне были не гражданами, а субъектами.
Именно потому, что Борис Ельцин унаследовал нездоровое государство и нездоровое общество, ему было так трудно провести реформы. В то же время Ельцин и его министры и сами не предприняли никаких шагов, чтобы исцелить общество и государство. При них государство стало более коррумпированным, более тяжеловесным, более безответственным. Болезнь, какой российское общество страдало при коммунизме, стала еще глубже. Семейные ценности и чувство гражданской ответственности еще больше потеряли в весе. В ельцинскую вахту усилилось неуважение к людям, и без того сильное при коммунизме. Иногда казалось, что российская перевернутая шкала ценностей вознаграждала того, кто бросал камень в огород соседа. Это уголовное мировоззрение стало доминирующим, и если ты продолжал исповедовать принципы честности, порядочности и законопослушания, твое поведение приравнивалось к нравственному диссидентству.
Без здорового государства и здорового общества либеральные западные принципы — приватизация и свободные цены — могли лишь ускорить распад России. Чубайс и другие молодые реформаторы, проводя макроэкономические реформы, наивно насаждали однобокий вариант американской модели (пренебрегая ролью хорошего правительства и здоровых общественных ценностей), а российские бизнесмены тем временем на микроэкономическом уровне руководствовались своим пониманием американского капитализма, пониманием весьма искаженным. Стоило мне спросить магнатов русского бизнеса о разгуле преступности, порожденном рыночными реформами, я неизбежно слышал в ответ историю о грабителях — воротилах американского капитализма. Российский бандитский капитализм, утверждали они, ничем не отличается от американского капитализма конца девятнадцатого столетия.
Коммунистическая пропаганда всегда поддерживала лозунг о том, что бизнес в условиях свободного рынка — деятельность в чистом виде хищническая и преступная. Детей в советских школах учили; в Соединенных Штатах, этом воплощении капитализма, всем заправляет кучка безжалостных супербогачей; все крупные финансовые и промышленные империи, занимающие ведущие позиции в американской экономике, выстроены на пороке: за каждым состоянием стоят воровство, обман, даже убийство. И флагманы американской промышленности, по сути дела, — те же мошенники и преступники. Новые русские магнаты полностью усвоили этот образ западного капитализма; и, став бизнесменами, они действовали в соответствии с этим стереотипом.
«Возможно, наши преступники сегодня — самые могущественные люди в стране, но эта фаза пройдет, — говорили они. — Как в Америке. Посмотрите на своих крупных капиталистов, Рокфеллер, Форд, Карнеги, Морган. Все они начинали как преступники».
Возможно, воротилы американского бизнеса былых времен порой вступали в противоречие с законом, но они не были преступниками или расхитителями. Рокфеллер не убивал своих соперников или должников. Морган не развивал свой банк за счет обмана американской казны. Форд не подкладывал бомбы под своих конкурентов. Карнеги не подкармливал семью президента США. Наоборот, эти воротилы, при всех своих пороках, помогали превратить Соединенные Штаты в сильнейшую экономическую державу мира. Они строили железные дороги, которые делали страну более открытой. Карнеги построил крупнейшую в мире сталелитейную отрасль. Рокфеллер создал крупнейшую в мире нефтяную промышленность. Форд изобрел поточное производство автомобилей для американского среднего класса. Морган вкладывал деньги в индустриализацию США, он превратил Уолл-стрит в рынок, на котором мелкий инвестор может не бояться за свои деньги. Нет, Березовский и его коллеги никоим образом не выдерживают сравнения с воротилами бизнеса из американской истории.
А как насчет Аль Капоне и других знаменитых гангстеров, которые щеголяли по Чикаго и другим американским городам в 20—30-е годы? Разве современный разгул преступности в России не является такой же промежуточной стадией в развитии государства? Но сравнивать сегодняшнюю Россию с Диким Западом или с Чикаго времен Аль Капоне — это вздор, основанный на незнании или самообмане. Конечно, гангстеров в Америке хватало, но организованная преступность никогда не контролировала страну и не навязывала государству свою политику. Американская организованная преступность существовала только на окраинах общества. Всегда, даже во времена худших «излишеств» 20-х годов, американское общество не теряло равновесия: преобладающее большинство граждан продолжало ходить в церковь, не утрачивало семейные ценности, занималось честным трудом, голосовало за правительства, которые заботились об их нуждах. Но в России люди, подобные Березовскому, получили возможность захватить страну и спокойно ее разграбить.
Разграбление государства во времена правления Ельцина по масштабам и наглости было совершенно беспрецедентным — пожалуй, здесь подходит клише «ограбление века». Но кто же виноват? Кто-то должен за это отвечать. Столь велики были ошибки ельцинского режима, столь разрушительна его политика, что вспоминается знаменитый вопрос Павла Милюкова в Государственной думе в 1916 году: «Это глупость или измена?» Свой вклад в разрушение России внесли многие. Каждый российский гражданин, который недостаточно смело и последовательно отстаивал принципы цивилизованного общества, несет свою долю ответственности за катастрофу. Каждый мелкий чиновник, который нарушал закон или порядок «в виде исключения» (в свою пользу либо в пользу кого-то еще), несет ответственность за разрушительное беззаконие. Но больше всех виноваты «сильные мира сего» — те, которым была дана колоссальная власть и колоссальная ответственность. Их безжалостное честолюбие и погоня за самообогащением, когда вокруг соотечественники умирали от нищеты и тысячелетняя культура рушилась, — непростительны.
В основе катастрофы также лежала российская привычка исповедовать двойную шкалу ценностей, без стеснения вести нечестную игру. Таков российский менталитет: говорить одно, а делать другое. Привычки строго следовать предписанным правилам не было. Вот пример двойной игры: готовность КГБ финансировать в 80-е годы и преступные группировки, и новые коммерческие банки в надежде взять их под свой контроль и продлить существование Советского Союза. Еще пример: режим Ельцина финансировал горстку «приближенных» капиталистов в надежде через их посредство создать подлинную рыночную экономику. Сюда же можно отнести длительные и запутанные отношения России с Чечней.
В двойной игре можно упрекнуть и Запад. На то, что ельцинский режим превратился в гангстерское государство, Запад обычно предпочитал закрывать глаза. Не ведавший законов российский рынок на Западе описывали, как «незрелый капитализм» или «капитализм освоения новых территорий», с явным намеком на США XIX века. В частности, администрация Клинтона, трубившая о принципах демократии и свободного рынка, не раз игнорировала свидетельства того, что режим Ельцина — это клептократия. В 1998 году крупнейший специалист по России из ЦРУ сообщил «New York Times», что администрация Клинтона регулярно замалчивала сообщения о продажности ельцинского режима. Один такой отчет, посвященный премьер-миистру Черномырдину (по материалам ЦРУ, его личное состояние в 1996 году составляло 5 миллиардов долларов), был возвращен вице-президентом Элом Гором с пометкой «вздор». Этот самообман со стороны администрации Клинтона подтвердил в 1999 году Фриц Эрмарт, давний специалист из ЦРУ по России и бывший председатель Национального совета по делам разведки. В своей статье Эрмарт писал, что американские политики «не желали анализировать коррумпированность российской политики и их российских партнеров». Это нежелание Эрмарт объяснял попыткой «подогнать разведданные под политическую повестку дня», а также «циничной привычкой Вашингтона... постоянно проецировать образ успешной внешней политики»
Правительство США многократно восхваляло режим Ельцина, как «демократический» и «реформаторский», чем нанесло существенный вред либеральным принципам, по которым живут на Западе. Этот вопрос встал ребром в ходе предвыборной кампании 1996 года в России, когда администрация Клинтона оказалась перед выбором: поддерживать Ельцина или же коммунистического кандидата Геннадия Зюганова. У США не было оснований поддерживать ни того, ни другого. Когда тебе предлагают выбор из двух зол, но выбирать на самом деле не обязательно, правильнее всего воздержаться. Но администрация Клинтона отошла от официальной американской политики не вмешиваться в демократические выборы, протекающие в других странах, и оказала Ельцину солидную помощь, поддержав его кампанию и лозунгами, и средствами.
Карьера Березовского в 90-е годы выглядит воистину головокружительной: он в центре событий, вокруг творится история — рухнул коммунизм, распался Советский Союз, провозглашены демократия и свободные рынки, люди зарабатывали бешеные деньги. Но каков итог? Россия оказалась изодранной в клочья и раздавленной. Миллионы россиян умерли раньше положенного срока. Во имя чего все это было?
В 1913 году, когда в России был настоящий парламент и независимая судебная система, страна была громоздкой и распростертой империей под властью царя. В экономическом смысле она далеко уступала более современным державам, таким, как Германия, Великобритания, Франция и США. По некоторым оценкам, Россия располагала вторым в мире по величине валовым национальным продуктом, чуть опережая Германию, Великобританию и Францию, но это во многом объяснялось масштабами населения и просторов России. На душу населения российский ВНП был равен трети немецкого и четверти американского. Это отставание России было источником серьезных переживаний для царских министров и образованных россиян, источником осмеяния для Ленина и коммунистов. Будущие историки до бесконечности анализировали эту ситуацию. Через семьдесят лет — в 1980 году — несмотря на все гигантские жертвы, на которые страну обрекли пятилетки, экономика Советского Союза продолжала занимать второе место в мире, а валовой продукт на душу населения все равно составлял треть от американского и немецкого.
Но как все изменилось сегодня! Россия откатилась назад, далеко назад. Анализ Всемирного банка показывает: в 1997 году Россия по масштабам экономики занимала 13-е место в мире, пропустив вперед такие страны, как Испания, Южная Корея и Бразилия. По валовому продукту на душу населения Россия была отброшена на 95-е место; средний американец или немец дает экономике в 11 раз больше, чем средний россиянин. Другими словами, в ходе двух последних десятилетий экономическая мощь России рассыпалась с такой скоростью, какой еще не знала мировая история.
Пожалуй, никогда прежде в долгой и нередко трагической истории России картина не была более грустной и безнадежной. В прошлом крупнейшие национальные бедствия — нашествие татаро-монголов, период Смуты, Гражданская война и коллективизация, нацистская оккупация — удавалось преодолеть, потому что страна располагала гигантскими человеческими ресурсами. У страны была мощная и растущая демографическая база и здоровая народная культура, что передавалось из поколения в поколение. Кроме того, на выручку России приходили миллионы скромных героев, помогавших выстоять новому поколению. Но сегодня все иначе. Демографическое будущее представляется туманным. Народ полностью деморализован. Можно сказать, что россияне совершают коллективное самоубийство. Где те богатыри и святые, которые спасут Святую Русь? Конечно, они все еще есть, но они гибнут в безвестности, борясь с непреодолимыми препятствиями. Возможно, России уже не подняться. Ни одной стране, ни одной, пусть даже великой, цивилизации не дано жить вечно. Без сомнения, Россия, как географическое единство, будет существовать еще долго. Константинополь существует по сей день — как место на карте, которое называется Стамбул, — но великая и славная Византийская империя живет только в музеях и учебниках истории. Точно так же и существование России — как народа и культуры — вопрос очень спорный.
Принесет ли катастрофа ельцинской эры фатальный результат? Это зависит от того, сумеет ли страна вовремя проснуться, услышит ли молодое поколение зов предков, захотят ли женщины посвятить себя созданию больших и здоровых семей, сумеют ли правительственные чиновники поступиться собственными интересами ради чувства долга, проснется ли у российских бизнесменов гражданское сознание.
Скорее всего, эра саморазрушения в России все-таки завершится, и страна предпримет трудную попытку все построить заново. Возможно, что человеком, который впервые возьмется за эту задачу, станет Владимир Путин. Ему нужно будет восстановить право закона, привлечь инвестиции из-за рубежа и начать исцеление российского общества. Но прежде он должен разобраться с коррупцией и лже-капитализмом, воплощением которого является Борис Березовский.
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Б.А. Березовский и Ирена Лесневская перед видеоаппаратом А.В. Коржакова
(март 1995)
ЛЕСНЕВСКАЯ: Борис Николаевич, я обращаюсь непосредственно к вам. Я знаю, кто убил Влада.
После того как был вами подписан указ о начале работы НТВ, в ноябре 1993 г., по-моему, это было, я дико возмутилась. Как же так? Разговаривая с вами 7 ноября у вас на даче во время съемки с (неразборчиво), вы мне клялись, что у нас будет альтернативное телевидение, независимая — у нас могут приходить все независимые телекомпании и делать независимое телевидение, и вдруг одна телекомпания получает в свои руки, за которой стоит один банк, целый канал.
Я позвонила Наине Иосифовне. Я плакала, рыдала, объясняла, что опять вас подставили. Не знаю — это ли сыграло роль, или что-то другое, или вам кто-то подсказал, но вы остановили свой указ до согласования всех заинтересованных сторон.
Через 8 часов мне позвонил Игорь Малашенко, директор канала НТВ, и сказал: «Это ты сделала?» Я сказала: «Не знаю, я или не я, но руку к этому приложила». — «Тебя хочет видеть Гусинский». Я сказала: «Я знаю его. Если он хочет, пусть приезжает на РенТВ».
Трубку вырвал Гусинский и очень вежливо, почти ласково сказал, что он не может ко мне приехать, и очень просит, чтоб все независимые телекомпании приехали к нему.
И вот мы, Влад Листьев, я (Ирена Лесневская), мой сын, Дмитрий Лесневский, Андрей Разбаш, Анатолий (неразборчиво), все те, кто делает сегодня на первом канале АТВ, РенТВ, ВИД, приехали к Гусинскому.
И он в течение 40 минут, бегая по комнате, визжа и крича, кричал, что одну бабу не просчитали, работают институты, полгода я пробивал этот указ — и вот указ остановлен.
Он запугивал нас, оскорблял, говорил, что может быть важнее для матери — у вас один сын, чтоб сын был живой и здоровый, а ведь на 101 километре постоянно что-то случается. Случайно может задеть машина, перевернуться, сгореть.
Короче, он нас так запугал, что мы подписали совместное соглашение всей телекомпании, что мы будем на канале НТВ делать свои программы и отдавать на этот канал.
Правда, действительно наши программы идут по этому каналу — там же как по НТВ.
После этого, буквально через неделю, был подписал указ и НТВ вошло в силу.
Через две или три недели нам позвонил один наш знакомый журналист и сказал: «Ребята, вам нужна служба безопасности?» С фамилии, да? Иван Коннов, который работал на НТВ. Позвонил Иван Коннов и говорит: «Ребята вам нужна служба безопасности. Мало ли что, вообще, Гусинский вам этого не забудет. Я вам пришлю ребят».
Пришли два парня. И говорят, что они сейчас без работы, что они работали в РИА, что РИА развалилась, что там все разворовали, что они готовы для журналистов сделать готовую структуру, что это стоит недорого — 300, 400 тыс. долларов. Мы охнули — у нас таких денег нет. Стали рисовать схемы — ликвидация ликвидаторов, уколы, зонтики и так далее, и при этом сказал, что у вас есть партнеры — вы собираетесь первый канал вроде акционировать, я слышал, — вот у Гусинского такая структура, а вы все не защищены. Как же так? У вас есть Березовский, у вас там еще кто-то есть, банки. Давайте, соедините нас, и сделаем хорошую структуру.
Ну, мы попрощались, извинились, сказав, что нам это не нужно, мы в эти игры не играем, мы как бы журналисты и такую структуру, как у Гусинского, создавать не собираемся.
И вот он пришел через две недели еще раз — они вдвоем — Сергей Соколов и Сергей Кулишев — и стали говорить. Ребята, ну как же так? Опять рассказывать нам всякие вещи и попросили, если мы не хотим этого делать, свести с Березовским, потому что Березовскому наверняка будет интересна такая структура. И мы, Борис Николаевич, сделали дикую глупость, мы доверчивые люди, мы привели этих людей к Борису Абрамовичу Березовскому. Рассказали, познакомили и говорим — разбирайтесь.
Через две недели был взрыв машины «ЛогоВАЗа». Дату я не помню, это не имеет значения — там через три недели. Во всяком случае, Борис Абрамович взял их к себе на стажировку. Посмотреть, присмотреться, что за ребята, чего предлагают, что это такое, и они стали часто бывать в «ЛогоВАЗе».
На службу их не взяли. Потом, когда произошел взрыв, убийц так и не нашли, погиб водитель, искалечен охранник, ранен Березовский. Акционирование наше приостановилось. Все бумаги лежали в непонятных кабинетах, мы думали, что Березовский уже никогда не вернется, после такого удара, мы в сентябре месяце... Эти ребята исчезли, больше мы их никогда не видели.
В сентябре возвращается Березовский или где-то в августе, и мы приезжаем в «ЛогоВАЗ» и видим двух Сереж, которые рядом с Березовским, работают у него уже в структуре, и вялотекущий процесс акционирования подошел к своему логическому концу и наконец был издан указ вами об акционировании первого канала.
После того, как был избран Влад Листьев, видясь неоднократно с Соколовым и Кулишевым у Березовского, каждый раз они мне жаловались, что он не допускает, что он выгоняет, когда к нему приходят люди, что Березовский не дает им возможность иметь всю информацию, а как же они будут его охранять, если он так себя ведет и все время высовывается. Что вот у Гусинского там структура работает, а мы вот пытаемся создать, а нам мешают. И был удивлен, что был избран Влад, а не я, генеральным директором. Влад такой-сякой...
Ну, короче говоря, чтоб вас не утомлять, после убийства Влада мы поклялись, что мы сделаем все, чтобы, во-первых, узнать, кто это, во-вторых, отомстить. Ну как мы можем отомстить? Только сделав пресс-конференцию, фильм, написать статью. Сейчас мы пришли к Коржакову, потому что мы понимаем, что то, что произошло, — это переворот. Это хуже Белого дома, это хуже ГКЧП.
Это внутри города. Создана огромная структура, которая руководит всем — всеми мафиозными структурами, всеми бандитами, решает, кому жить и кому не жить...
Короче, я уверена, что это сделали эти люди (Соколов и Кулишев, —Авт.) по заказу группы «Мост». Эти люди были внедрены к нам, чтоб мы их познакомили с Березовским.
Факты подтверждаются. Борис Николаевич, нужно сделать все возможное сейчас, чтоб этим делом занимался лично Коржаков и ФСК, а никак не милиция, потому что сейчас разворачивается версия и готовы уже люди, которые говорят, что убил Влада Березовский, а дальше продолжат...
Эта версия пришла сегодня ночью. [Подожди, Саша, поверни немножко, ничего страшного. Это для Бориса Николаевича. Он поймет, что мы нервничаем.] Когда нас стали вызывать в прокуратуру и задавать вопросы, мы поняли, что у них одна версия, что убил или Б. Березовский, или его заместитель первый — Бадри Шалвович, что все нити тянутся только к Березовскому.
Но мы-то последний год провели все вместе. Мы знаем, что это нереально и невозможно. Поэтому, пожалуйста, продолжайте...
БЕРЕЗОВСКИЙ: Добрый день, Борис Николаевич. Вы знаете, что это покушение, которое было совершено 7 июня прошлого года, так и не было раскрыто. Хотя вы дали прямое указание министру серьезно заняться этим делом.
Но тем не менее от времени до времени у меня появлялись сотрудники районного управления Москворецкого УВД с теми или иными версиями.
Последний раз они появились совсем недавно. Они активизировали свое появление — это было приблизительно три недели тому назад. Они пришли ко мне и привели с собой еще одного человека. Ко мне пришел господин Коживин Сергей Львович, его помощник. Они привели мне человека, которого представили как вора в законе, и сказали, что этот господин знает, кто заказывал на меня убийство в прошлый раз, и что сейчас на меня готовится новое покушение.
За то, чтобы открыть, кто это делал, кто задумывал сейчас, они потребовали гарантию, не они, а этот человек (вор в законе), гарантии в виде оплаты и гарантии в виде защиты его от дальнейших действий, которые могут создать для него проблемы. Это все происходило в присутствии сотрудников РУВД Москворецкого, и, собственно, они и были инициаторами этой встречи.
Я сказал, что я должен подумать. Я спросил, о какой сумме идет речь. Они назвали общую сумму в 500 тыс. долл. И сказали, что ее можно выплачивать частями. И на следующей встрече, которую мы назначили, я должен был дать ответ.
Я попросил своих сотрудников в службе безопасности, Сергея Соколова и Сергея Кулишева, записать наш разговор на видео- и аудиопленку, чтобы иметь доказательство тому, что меня шантажируют. И этот разговор был записан на видеопленку и на аудиопленку господами Соколовым и Кулишевым, и была назначена следующая встреча, когда мы обговорим услуги, сколько же я должен им уплатить.
На следующую встречу они пришли опять ко мне. Я к этой встрече подготовил деньги — 200 тыс. долларов — и в результате торга, тоже заснятого на пленку, в присутствии сотрудников РУОП, господина Кожавина Сергея Львовича и еще одного сотрудника, я передал сумму в 100 тыс. долларов вот этому человеку по имени Николай, который был охарактеризован сотрудником РУОП как вор в законе.
Передача денег произошла 28 февраля. За день до убийства — 1 марта — рано утром, я улетел в составе нашей делегации в Лондон вместе с Виктором Степановичем Черномырдиным, и там я получил сообщение — вечером — о том, что убит Влад Листьев. Я немедленно взял чартерный самолет и вернулся назад.
Я, конечно же, в тот момент абсолютно не связывал события предыдущие с гибелью Влада.
В субботу — это было в субботу, или нет, когда вы улетали с Александром Васильевичем и Михаилом Ивановичем? В пятницу, когда был отпуск? В пятницу, когда вы после панихиды, когда я был на панихиде по случаю кончины Влада в Останкино, мне позвонили туда мои сотрудники и сказали, что в «ЛогоВАЗе» намечается обыск и приезд ОМОНа.
Я был страшно удивлен этому и обратился к тут же находившемуся Олегу Николаевичу Сосковцу с просьбой помочь мне выйти на управление внутренних дел или Министерство внутренних дел, чтобы понять, в чем дело.
Олег Николаевич соединился с Ериным Виктором Федоровичем, и Виктор Федорович заверил Олега Николаевича, что это — недоразумение и ничего, собственно, не будет происходить.
Когда я приехал после панихиды, около трех часов в офис «ЛогоВАЗа», дом приемов «ЛогоВАЗа», я нашел там вооруженных людей, ОМОН и сотрудников, которые представились как сотрудники РУОПа. Они объявили ордер на обыск и ордер на произведение допросов в качестве свидетеля.
Я спросил, что, собственно, они думают найти в доме приемов «ЛогоВАЗа» и почему понадобился ордер на обыск.
На это, после приблизительно часовой беседы, мне был дан ответ, что они нуждаются лишь в уставе Общественного российского телевидения. Конечно, этот устав Общественного российского телевидения был тут же предоставлен, но тем не менее остался совершенно непонятен вопрос, почему это нужно было делать группой вооруженных людей и почему нужен был ордер на обыск.
После этого, в течение девяти часов, они занимались прямым давлением и шантажом. В конечном счете они потребовали, чтобы мы поехали в РУОП для дачи показания. Ну вся эта история уже смахивала на провокацию. И я обратился к Ильюшенко через помощника Александра Васильевича Коржакова, потому что его в это время не было — он был с Вами — обратился к Ильюшенко. Ильюшенко дал прямое указание своему первому заму Узбекову, и Узбеков позвонил в «ЛогоВАЗ» и дал прямое указание находившимся там сотрудникам РУОПа не забирать меня и моего заместителя Бадрия в милицию, а снять показания здесь по месту.
Тем не менее они не выполнили этого указания господина Узбекова, и это давление продолжалось в течение девяти часов.
ЛЕСНЕВСКАЯ: «ЛогоВАЗ» был окружен вооруженной...
БЕРЕЗОВСКИЙ: В течение всего этого времени «ЛогоВАЗ» был окружен группой вооруженных людей и прочее и прочее.
Сейчас, вчера по НТВ была показана передача, программа «Итоги», где практически, ну так скажем, в полузавуалированном виде я выставляюсь как человек, который и задумывал и осуществлял покушение на Влада Листьева. При этом понятно, что эта версия готовилась не один день — это все было подготовлено заранее — уже по другой информации есть вор в законе, который сидит, который дал показания на то, что мой заместитель, господин Патаркацишвили заказывал убийство Влада, и в связи только с тем, что его арестовали правоохранительные органы — этого вора в законе — он не смог выполнить это поручение.
Из этого совершенно однозначно определяется, что все было спланировано заранее, потому что этот человек был арестован еще до убийства Влада, и таким образом становится совершенно однозначно, откуда же идут все эти действия.
Борис Николаевич, то, что это является провокацией, у меня лично не вызывает никакого сомнения.
Борис Николаевич, я хочу обратить ваше внимание, что в тот момент, когда вас нет в Москве, когда нет в Москве людей, которые непосредственно рядом с вами, в Москве творится абсолютный произвол. Ничто не могло остановить этих людей от их безусловно противоправных действий.
В этот момент в офисе «ЛогоВАЗа» присутствовала радиостанция «Свобода», представитель радиостанции «Свобода», и в общем все это безобразие было записано и этими людьми.
В этот момент, в течение всего этого времени присутствовал Валентин Юмашев, который это все видел своими глазами и безусловно расскажет вам об этом.
Но самое главное, Борис Николаевич, самое главное я хочу сказать, что реально очень трудно понять, кто сегодня является властью. Я это вам говорю вовсе не для того, чтобы подзадорить вас на такие действия, на которые вы решились. Этого уже совершенно недостаточно. Борис Николаевич, Москвой управляете уже не вы. Это реальность. Управляет ей мразь.
Борис Николаевич, я не сомневаюсь в ваших намерениях, бесконечной преданностью делу, которое вы делаете. Но ваших людей подставляют. Ваших людей один за одним уводят из-под вас.
Спасибо.
ЛЕСНЕВСКАЯ: Я хочу продолжить, Борис Николаевич, мы, собравшиеся банкиры, независимые телекомпании, объединились не напрасно. Мы хотели сделать первый канал, в который не попадет мафия, президентский канал, ваш канал, Борис Николаевич, потому что мы вам верим. И когда, два года назад, я сделала фильм о вас, потом второй, я знаю, что я вошла во все списки. И в первый же день, как только сменится власть, нас не станет.
Я четыре раза отказалась снимать фильм о Лужкове. Заказы и всяческие звонки идут до сих пор.
Я совершенно не сомневаюсь в том, что это логическая цепочка, выстроенная группой «Мост» и господином Гусинским, и господином Лужковым, и той структурой, которая под ними сидит, огромная пирамида со стволами, бывшее КГБ, придумала этот иезуитский план с убийством Влада. Кому это нужно?
Очень просто. Кому вы отдали, Борис Николаевич, канал? Людям, которые убили знамя — лучшего журналиста страны! А вы в это время снимаете Панкратова, снимаете Пономарева...
Так вот кто враги-то ваши! Значит, Лужков наконец... Страна встает дыбом; в отставку все силовые министры, в отставку вы... И тут крыть нечем. Они взяли убийцу — Березовского и Бадрия Шалвович.
Цепочка фантастически иезуитская, но стройная, это даже не переворот.
Поэтому я обращаюсь к вам, Борис Николаевич, человеку, которому я верю несмотря на то, что огромные разочарования за эти годы были неоднократно. Я очень люблю вашу семью и вашу жену, и я знаю, что она тоже ко мне неравнодушна. Поэтому я обращаюсь к семье — у меня один сын — мы сделали очень интересное дело. Мы мечтали сделать хороший канал, чтобы освободить его от грязи, мафии и этого зловония, которое кишит сейчас в Останкино.
Я прошу вас, дослушайте до конца все, что мы вам сказали и примите меры. Спасибо.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Записанный на пленку разговор между Анатолием Чубайсом, Виктором Илюшиным и Сергеем Зверевым в «Президент-отеле» 22 июня 1996 г. через три дня после скандала с «коробкой из-под ксерокса» и два дня после отставки А.В. Коржакова.
Генпрокуратура признала запись подлинной
ЧУБАЙС: Я же говорю, что тут язык совершенно однозначный. Только в лоб ему (Коржакову? Барсукову?) сказать, что либо заткнетесь, ребята, либо посадим. Всё. У нас материалов столько с документами, что хватит лет на 15 каждому. Про все воровство, про всю кровь, которая за ними стоит. В полном объеме. И лежит в достаточно надежных местах. И во многих местах это лежит. Если с любым из нас что-то происходит, мгновенно эти материалы публикуются. Схему я лично проработал до мельчайших деталей, сделал два месяца назад, потому что я знал, с кем имею дело. А сейчас картина такая: либо ойи затыкаются, либо посажу, совершенно однозначно. Можете от меня лично им передать в качестве привета.
ИЛЮШИН: Я к этой роли не подхожу, потому что я этого делать не буду. А Б. Березовский сможет это сделать? Он же с ними там вроде в контакте, дружит?
ЗВЕРЕВ: Да нет. Березовского сажать вообще не должны. Он там хорошо (неразборчиво).
ИЛЮШИН: Я так понимаю, что если меня выгонят с работы, то завтра я буду за кремлевской стеной и не войду никуда. А у них-то какие силы, если они освобождены от занимаемой должности? С помощью чего они реализуют? Лично сами занимаются, что ли? Или у них все это оружие функционирует под их руководством?
ЧУБАЙС: Во-первых, конечно, продолжает функционировать без их руководства. Во-вторых, Александр Васильевич (Коржаков). Есть слух, что в июле он возвращается на место. Тот же Крапивин, скажем (начальник Федеральной службы охраны)...
ИЛЮШИН: По указанию Черномырдина?
ЧУБАЙС: Вряд ли. По показанию...
ИЛЮШИН: Но что там было, да... Что делать, с шефом (с Ельциным) разговаривать надо.
ЗВЕРЕВ: Это нужно нанести последний удар.
ЧУБАЙС: Все прекрасно понимал Аркадий Евстафьев! Прекрасно понимал, чем он рискует! Абсолютно и ясно. Даже вопросов не ставил. Абсолютно надежный парень, (неразборчиво) вчера коробку с миллионом долларов...
ИЛЮШИН: Лисовский?
ЧУБАЙС: Аркадий. Про Лисовского (неразборчиво) в этой схеме. Как раз Лисовскому лучше дистанцироваться. Евстафьев вел... Было сказано: давай вперед, если мы (неразборчиво) считаем человеком. Ясно, что он обязан голову положить, но чтобы все это...
ИЛЮШИН: Я шефу сказал, когда вчера с ним разговаривал. Я говорю: «Борис Николаевич, вот сейчас, если захотеть, около «Президент-отеля» можно поймать как минимум 15 — 20 человек, которые выносят спортивные сумки из вашего здания с деньгами». Он сидел с каменным лицом. Я говорю: «Потому что если мы будем перечислять деньги по неизвестным каналам, то выборы мы не сможем организовать. Поэтому у нас нет срывов сейчас пока, но организовать (неразборчиво) элементарно». — «Понимаю», — сказал президент.
ЧУБАЙС: Люди за президента, мы голову подставим. В прямом смысле слова.
ИЛЮШИН: Я предлагаю так. Вы, Анатолий Борисович, с ним разговаривайте, имея в виду свои некоторые детали. Я с шефом переговорю в понедельник тоже. Уже с точки зрения общей... Я ему, во-первых, доложу, что я повстречался. Я ведь у него разрешения спросил встретиться с силовиками. Я ему скажу, что встречи состоялись, и скажу, что нужно, по нашему мнению, указание Скуратова (генпрокурор РФ), что этих ребят не отдавать. И защитить, естественно, контролировать действия, чтобы они не провалили все.
ЧУБАЙС: Во сколько у него будете?
ИЛЮШИН: Я обычно в 9 часов разговариваю с ним.
ЧУБАЙС: Мне лучше доложить после.
ИЛЮШИН: Во вторник.
ЧУБАЙС: Если будет во время вашей встречи, я бы записался позже.
ИЛЮШИН: У меня разговор с ним в 9 часов. Или по телефону, или я приезжаю...
ЧУБАЙС: Я буду (неразборчиво) звонить в это же самое время. Физическая позиция в том, чтобы изъять у Скуратова (неразборчиво) под президентский контроль.
ИЛЮШИН: У меня 23-го вообще стоял пустой день...
ЗВЕРЕВ: Корабельщиков (помощник президента) сказал, что...
ИЛЮШИН (перебивая): Отдыхать будет, да?
ЗВЕРЕВ: Да.
ЧУБАЙС: Он на работе будет? Вы же на работу к нему собираетесь ехать?
ИЛЮШИН: Если его на работе не будет, я попытаюсь к нему на дачу съездить. Ну вам-то на даче с ним еще легче встретиться будет?
ЧУБАЙС: Нет... Он меня шуганул последний раз. Тогда с этими чеченскими делами.
ИЛЮШИН: Ну ладно. Я с ним переговорю в понедельник либо по телефону, либо приеду.
ЧУБАЙС: Это очень важно — будет он на даче или на работе. На работе я с ним свяжусь по прямому, а на даче я не свяжусь. Тогда давайте в одну точку, Виктор Васильевич. То, что вы хотели сказать (неразборчиво) защитить ребят. ФСБ дать команду защитить, Крапивину дать команду защитить, чтобы они знали, что приказывает президент. А вот по генпрокурору просьба затребовать у него полный комплект документов для (неразборчиво) президенту.
ИЛЮШИН. И хранить у себя...
ЧУБАЙС: Наши товарищи делали нашу работу, брали на себя самую рискованную ее часть, подставляли свою башку...
ИЛЮШИН: Я говорю в целом, потому что у них был вопрос: а что нам делать с Собчаком? Я сказал то же.
ЧУБАЙС: У кого именно был вопрос?
ИЛЮШИН: У Скуратова. Я сказал: «До третьего числа нам никакого шума не надо».
ЗВЕРЕВ: Надо задачи как бы на две части разделить: шум вокруг этого из-за выборов. И личная безопасность этих трудящихся тоже, наверное, должна быть как-то обеспечена.
ИЛЮШИН: Я разговаривал на эту тему, только лишь имея в виду — до выборов. Как дальше, скажу честно, я особенно речи не вел, потому что убежден в том, что там нам всем выбираться придется самим. Большой помощи я не предлагаю.
ЗВЕРЕВ: При положительных результатах выборов будут шансы выбраться.
ЧУБАЙС: Но есть же простые вещи. Ну ни фига себе! Они башку подставляют свою, а мы им сейчас скажем: «Извини, после 3-го выбирайся сам». Куда это годится?! Я не согласен с этим категорически. Люди ходят под статьей. Да, распределилось так, что Илюшин, Чубайс здесь, а они там. Но мы же их туда послали! Не кто-то!
ИЛЮШИН: Значит, будем действовать в этом направлении.
ЧУБАЙС: Да мы головой отвечаем за это! Да как я в глаза смотреть буду! Вы что!
ИЛЮШИН: Я согласен с такой постановкой.
ЧУБАЙС: Что получится: значит, свое дело сделали, а дальше мы как бы разошлись. А дальше — ну дали тебе пять лет, ну извини, бывает, с кем не случается.
ИЛЮШИН: Нет, я, может, не вел на эту тему разговор, но я полностью разделяю эту позицию, и в данном случае я, может быть, не очень верно сориентировался. Конечно же, обязательно об этом продолжу разговор со Скуратовым. Это правильно.
ЧУБАЙС: Есть исходный вопрос: а следует ли нам препятствовать переходу документов к Скуратову?
ИЛЮШИН: А мы ничего не сможем сделать. Когда мне вчера Трофимов (начальник московского УФСБ) позвонил, он сказал, что я (в смысле Трофимов) обязан передать документы.
ЧУБАЙС: Трофимову не верю, ни одному слову вообще.
ИЛЮШИН: Со Скуратовым, когда я сегодня разговаривал, я не задавал вопросов. Он сказал, что сегодня все документы будут переданы ему.
ЧУБАЙС: Трофимов организовывал все лично. С Трофимовым я разговаривал в час ночи, в момент, когда все это происходило. Он мне врал, что они не знают, кто такой Лисовский, а Евстафьев, может быть, немножко задержался, но его сейчас отпустят.
ИЛЮШИН: Я могу вам больше сказать о Трофимове. Насколько я знаю, у них там сильнейший конфликт был с Барсуковым, вообще с самого начала работы. Но Трофимов, как человек военный, обязан был выполнять то, что ему приказывает начальник. Я бы пока не снимал Трофимова со счетов возможного урегулирования конфликта, хотя я, конечно, гарантировать ничего не могу.
ЧУБАЙС: Трофимов по ту сторону баррикад, у меня нет никаких сомнений. Не знаю, какие у него отношения были с Барсуковым, но то, что это враг, который хотел уничтожить нас, у меня сомнений нет. По его поведению это было совершенно очевидно. У меня прямой разговор был с ним в час ночи. Было совершенно ясно, какую позицию он держит.
ИЛЮШИН: Но мы не сможем воспрепятствовать передаче материалов в прокуратуру, если прокуратура их затребует.
ЧУБАЙС: А почему? Одна (неразборчиво. Просьба?) Бориса Николаевича к Скуратову и второе: указание Ковалеву (директор ФСБ) затянуть. И всё.
ИЛЮШИН: То, что будет затянуто, — это без вопросов. А передача (имеется в виду передача документов из ФСБ в прокуратуру) уже состоится сегодня?
ЧУБАЙС: В прокуратуре же Илюхин (председатель думского Комитета по безопасности, один из лидеров КПРФ, в прошлом член коллегии Прокуратуры СССР) как у себя дома.
ИЛЮШИН: А если я попрошу Скуратова держать у себя документы? (Илюшин звонит по телефону Скуратову.)
ИЛЮШИН: Юрий Ильич, вот какой вопрос возник: можно было бы сделать таким образом, чтобы документы, которые к вам придут от Трофимова, ни к кому, кроме вас, в ближайшее время не попали? И чтобы они у вас некоторое время полежали до совета с Борисом Николаевичем, после того как вы с ними ознакомитесь лично. (Скуратов что-то отвечает.) Надо именно так и сделать, потому что у нас есть сведения опасаться того, что это очень быстро перетечет, если кто-то у вас будет заниматься другой, в стан наших противников. (Скуратов отвечает.) Да, пусть это лучше полежит у вас лично, и никому не передавайте в производство. А потом подумаем, ладно? Потому что нам это нежелательно.
ЧУБАЙС: Что, если вторым шагом попросить Бориса Николаевича...
ИЛЮШИН (перебивает): Вообще похоронить?
ЧУБАЙС: Нет, затребовать у Скуратове документы себе на анализ. Затребовать полный комплект документов.
ИЛЮШИН: Хорошая идея. (Смеется.)
ЧУБАЙС: А потом пусть просит у него назад...
ИЛЮШИН: Понимаете, у меня отношения тоже с ним (со Скуратовым) такие, официальные. Я не могу сказать то, что я могу сказать любому.
ЧУБАЙС: Я понимаю.
ИЛЮШИН: Тем более я знаю, что Скуратов очень сильно обработан ребятами (Коржаковым, Барсуковым).
ЧУБАЙС: Вчера в течение всего дня люди Барсукова пытались пристроить на разные каналы.
ЗВЕРЕВ: Телеканалы-то для них закрыты, а радио...
ЧУБАЙС (перебивает): Я попрошу тоже Бориса Николаевича.
ИЛЮШИН: Лучше всего. Потому что он осведомлен во всем. И степень доверия у вас другая. Я в стороне как бы от вас нахожусь.
ЧУБАЙС: У Скуратова в принципе позиция нормальная. Но дело не в нем. В прокуратуре и в целом.
ИЛЮШИН: Тем более хорошо, что мы все эта дела упредили.
ЧУБАЙС: Надо найти выходы на Барсукова и Коржакова и объяснить им ясно и однозначно ситуацию: либо они ведут себя по-человечески, либо будем сажать. Потому что это продолжение борьбы сейчас на острие приведет просто к...
ИЛЮШИН: Они не успокоились, да?
ЧУБАЙС: Вы же видите — информация проходит. Откуда же еще?
ИЛЮШИН: А как организовать канал информации? Давайте подумаем, через кого.
ЗВЕРЕВ: А Георгий Георгиевич? (Г.Г. Рогозин — заместитель Коржакова.)
ЧУБАЙС: Это запросто.
ИЛЮШИН: Это запросто.
ЧУБАЙС: Оборзел настолько, что стал сейчас намекать, что надо бы ФСБ к ним отдать.
ИЛЮШИН: Я скажу, что он (Рогозин?) ведет себя... Он, конечно, работает на несколько разведок сразу, но он осуждает все очень сильно...
ПРИМЕЧАНИЯ
Если нет других указаний, цитируемые в книге интервью проводил сам автор. Например, если просто сказано «интервью с Б. Березовским», это означает, что Б. Березовского интервьюировал автор. Если же сказано «интервью Б. Березовского «Kommersant-Daily», это означает, что интервью брала эта газета.
Если один абзац содержит несколько цитат, как правило, первая цитата относится к первому значимому факту или утверждению в абзаце, вторая — ко второму и так далее. Если несколько цитат в рамках одного абзаца относятся к одному и тому же утверждению, они приводятся в порядке их значимости, при этом наиболее важный источник приводится первым. В некоторых редких помеченных случаях русская цитата бралась из англоязычного источника и переводилась обратно на русский язык. В таких цитатах возможна легкая неточность.
Подробное описание источников содержится в разделе «Библиография».
БИБЛИОГРАФИЯ
Авен, интервью. Петр Авен, министр внешней торговли в 1992 году, дал интервью автору в Москве в мае 1992 года.
Аксючиц, интервью. Виктор Аксючиц, глава Христианского демократического движения и политический консультант первого заместителя премьер-министра Бориса Немцова, дал интервью автору в Нью-Йорке в июне 1990 года и в Москве в августе 1997 года.
Алекперов, интервью. Вагит Алекперов, председатель правления «Лукойла», дал интервью автору в Москве в декабре 1995 года.
Александров, интервью. Михаил Александров, специалист по вопросам инвестиционной стратегии «Альфа-капитал», дал интервью автору в Москве в декабре 1993 года.
American Petroleum Institute. «Basic Petroleum Data Book» (Washington D.C., September 1994).
Andava Holding SA. «Convention Fiduciaire» (Luxembourg, 1 November, 1996). «Андава», груп. «Контракт 9705 — AF01» (29 мая 1997 года).
______, «материалы ВЭК» (отчет, представленный комиссии по валютно-экспортному контролю (ВЭК) российского Центробанка в июне 1997 года).
«Andava SA». «Proces — Verbal de la Seance du Conseil d'Administration» (February 8, 1996).
______ регистрационные документы. (Registre du Commerce, Lausanne, Switzerland.)
«Anros SA», регистрационные документы. (Registre du Commerce, Lausanne, Switzerland.)
Aslund, Anders. «How Russia became a Market Economy» (Washington DC, 1995). «Аэрофлот». Ежегодный отчет за 1996 год (версия на русском языке).
______. Ежегодный отчет за 1997 год (версия на английском языке).
______. Ежегодный отчет за 1997 год (версия на русском языке).
______. Ежегодный отчет за 1997 год (материалы Комиссии по ценным бумагам
США),
______. Ежегодный отчет за 1998 год (версия на русском языке).
______. «Контракт 249/1 (4/1) от 10 июня 1996 года» (между «Аэрофлотом» и «ФОК»).
______ — «ФОК» — «Grangeland», платежные счета и квитанции за декабрь 1996 года.
______ список акционеров, представленный автору генеральным директором Валерием Окуловым в Москве в сентябре 1998 года.
Barney, Salomon Smith. «Aeroflot». (Research report dated August 11, 1998.)
Барсуков, памятная записка. Памятная записка, написана Михаилом Барсуковым, директором ФСБ в 1995-1996, в конце весны 1996 года, по поводу якобы имевших место на ОРТ хищениях и связях с преступным миром, приведена в книге Коржакова, стр. 436—437.
Басаев, интервью. Шамиль Басаев, командир чеченских террористов и бывший премьер-министр республики Чечня, чье интервью 21 февраля 2000 года было помещено на сайте чеченских боевиков. Www. Kavkaz.or.
Березовский, интервью. Борис Березовский дал интервью автору в Москве в сентябре 1996 года.
______ интервью «Итогам» (НТВ, 18 ноября 1996 года).
______ интервью «Kommersant-Daily» (5 октября 1995 года).
______ интервью «Kommersant-Daily» (16 ноября 1995 года).
______ интервью «Kommersant-Daily» (17 июня 1997 года).
______ интервью «Kommersant-Daily» (13 марта 1998 года).
______ интервью «Kommersant-Weekly» (12 ноября 1996 года).
______ интервью «Le Figaro» (22 сентября 1999 года).
______ интервью «Московским новостям» (16 мая 1996 года).
______ интервью «Общей газете» (3 декабря 1998 года).
______ интервью «Сегодня» (14 ноября 1996 года).
______ интервью «Sunday Telegraph» (11 марта 1999 года).
______ «Выйти из тупика!», «Известия» (27 апреля 1996 года).
______ и Лесневская, обращение. Записанное на видеокассету личное обращение
Бориса Березовского и Ирены Лесневской к президенту Ельцину, сделанное в начале марта 1995 года в помещении Службы безопасности Президента. Автор получил копию этой видеозаписи в 1998 году от бывшего сотрудника Службы безопасности Президента, просмотрел ее и переписал на аудиокассету.
______ пресс-конференция (Москва, 13 мая 1997 года).
______ пресс-конференция (Москва, 20 августа 1997 года).
______Удугов, разговор номер 1. Аудиозапись разговора между Борисом Березовским и заместителем премьер-министра Чечни Мовлади Удуговым, сделана в июле 1999 года, получена автором осенью 1999 года. Частично разговор перепечатан «Московским комсомольцем» (22 сентября 1999 года).
______ Удугов, разговор номер 2. Аудиозапись разговора между Борисом Березовским и заместителем премьер-министра Чечни и военачальником Мовлади Удуговым, сделана в июле 1999 года, получена автором осенью 1999 года. Частично разговор перепечатан «Московским комсомольцем» (14 сентября 1999 года).
Бетчер, интервью. Дитер Бетчер, директор отдела по продаже металлов компании «Metallgesellschaft A.G.», дал интервью автору по телефону в апреле 1992 года.
Бехоев, интервью. Шах-Мирза Бехоев, президент Бюро высокоскоростных судов и видный чеченский бизнесмен, дал интервью автору в Москве в сентябре 1998 года.
Боровой, интервью. Константин Боровой, председатель Российской товарно-сырьевой биржи, дал интервью автору в Москве в мае 1992 и июле 1993 года.
«Brunswick Brokerage». «Russian Equity Guide — 1997/98» (Moscow, 1997).
______ аналитический отчет. «Russian Automotive Industry: Industry Analysis»
(«Brunswick Brokerage», January 31, 1996).
Булл, интервью. Джеймс Булл, управляющий директор международных операций «IP Network», дал интервью автору по телефону в январе 2000 года.
Быков, интервью. Анатолий Быков, директор Красноярского алюминиевого завода, дал интервью автору в Нью-Йорке в июле 1998 года.
Вавилов, интервью. Андрей Вавилов, первый заместитель министра финансов, дал интервью автору в Москве в мае 1992 года.
Вайншток, интервью. Семен Вайншток, генеральный директор «Когалымнефтега-за», дал интервью автору в Когалыме, Россия, в декабре 1995 года.
Waller, J. Michael, and Victor J. Yasmann. «Russia's Great Criminal Revolution: The Role of the Security Services» in Journal of Contemporary Criminal Justice, Vol. 11, No. 4 (December 1995).
Ваннински, интервью. Джуд Ваннински, консультант по экономическим вопросам президента Рейгана и президент «Polyeconomics Inc.», дал интервью автору по телефону в декабре 1989 года.
Вану, интервью. Я. Вану, президент «PlanEcon Inc.», дал интервью автору по телефону в декабре 1989 года.
Wedel, Janine. Collision and Collusion: The Strange Case of Western Aid to Eastern Europe 1989-1998 (New York, 1998).
Веккио, интервью. Марк Веккио, партнер в компании «Coudert Bros.», дал интервью автору по телефону в ноябре 1996 года и октябре 1999 года.
Веселовский, памятная записка. «Аналитическая записка полковника КГБ СССР В.Г.Веселовского начальнику управления делами ЦК КПСС, Н.В. Кручине», отрывки из которой были получены автором в Нью-Йорке в феврале 2000 года.
Волков, интервью. Николай Волков, следователь по особо важным делам Генпрокуратуры Российской Федерации, дал интервью автору в Москве в декабре 1998 года и в феврале 1999 года, а также по телефону в феврале 2000 года.
Воронин, интервью. Олег Воронин, профсоюзный лидер сибирских шахтеров, дал интервью автору в Нью-Йорке в марте 1991 года.
«Газпром», аналитический отдел. «Гусинский, Владимир Александрович», 30-страничный отчет, полученный автором в августе 1997 года.
______. «Потанин, Владимир Олегович», 30-страничный отчет, полученный автором в августе 1997 года.
______. «Экономические и политические перспективы связки Чубайс—Потанин», 20-страничный отчет, полученный автором в августе 1997 года.
Гайдар, интервью. Егор Гайдар, бывший исполняющий обязанности премьер-министра (1991 -1992) и архитектор ельцинских рыночных реформ, дал интервью автору в Москве в январе 1998 года и по телефону в феврале 1998 года.
Глазьев, интервью. Сергей Глазьев, министр внешней торговли в 1993 году, дал интервью автору по телефону в мае 1993 года.
Горбачев, интервью. Михаил Горбачев, бывший генеральный секретарь коммунистической партии Советского Союза, дал интервью автору в Нью-Йорке, в мае 1992 года.
Госдепартамент США, источник, дал интервью автору по телефону в сентябре 1999 года.
Госкомстат, «Российский статистический ежегодник, 1997» (Москва, 1997 год).
______. «Россия в цифрах, 1998» (Москва 1998 год).
«Grangeland Holdings», регистрационные документы. Ежегодные отчеты и регистрационные документы содержатся в Службе регистрации компаний, Дублин, Ирландия.
______. «Corporation Resolution» (March 12, 1997).
______. Union Bank of Switzerland «Verification of the Beneficial Owner's Identity»
(September 9, 1994).
Gray, Francine du Plessix. «Soviet Women: Walking the Tightrope» (New York, 1990).
Гринспен, интервью. Алан Гринспен, председатель Банка федерального резерва, дал интервью автору по телефону в декабре 1989 года.
Гриффит, интервью. Сюзан Гриффит, партнер в «Global Cash Management, Ltd.», дала интервью автору по телефону в феврале 1999 года.
Гулиев, интервью. Расул Гулиев, бывший заместитель премьер-министра и спикер парламента Азербайджана, дал интервью автору в Нью-Йорке в феврале 1998 года.
Гусинский, интервью. Владимир Гусинский, глава группы «Мост», дал интервью автору по телефону в сентябре 1994 года.
______ интервью «Общей газете» (18 апреля 1996 года).
______ интервью «The Boston Globe» (13 марта 1994 года).
______ интервью «Эхо Москвы», московской радиостанции (15 августа 1997 года, 14:15).
Давыдов, интервью. Олег Давыдов, бывший министр внешней торговли, дал интервью автору в Нью-Йорке в апреле 1998 года, в Хельсинки в сентябре 1998 года и по телефону в ноябре 1998 года.
Дерр, интервью. Кен Дерр, председатель правления и директор компании «Chevron», дал интервью автору по телефону в феврале 1998 года.
Джордан, интервью. Борис Джордан, глава российского отделения отдела продажи акций «CS First Boston», впоследствии президент «MFK-Renaissance», дал интервью автору в Москве в декабре 1993 года и октябре 1997 года.
Дикенс, интервью. Крис Дикенс, глава «Chris Dickens Communications Ltd.», дал интервью автору по телефону в ноябре 1996 года.
Диксон, интервью. Марк Диксон, президент и издатель «East European Business Review», дал интервью автору в Нью-Йорке в июле 1993 года.
Eberstadt, Nicholas. «Russia: Too Sick to Matter?» in «Policy Review» (June & July 1999).
Егоров, пресс-конференция. Пресс-конференция в Москве генерала Михаила Егорова, главы отдела российского МВД по борьбе с организованной преступностью, на которой присутствовал автор в июле 1993 года.
Ельцин, Борис. «Записки президента» (Москва, 1994).
Ергин, интервью. Дэниэл Ергин, историк и председатель «Cambridge Energy Research Associates», дал интервью автору в декабре 1995 года.
Ermarth, Fritz. «Seeing Russia Plain: The Russian Crisis and American Intelligence» in «The National Interest» (Spring 1999).
Калугин, интервью. Генерал Олег Калугин, бывший глава первого главного отдела КГБ, дал интервью в Москве, в сентябре 1990 года, в Вашингтоне в марте 1999 года, и по телефону в марте 2000 года.
Квантришвили, интервью. Отари Квантришвили, президент Благотворительного фонда имени Льва Яшина и московский преступный авторитет, дал интервью автору по телефону в августе 1993 года.
Кенде, интервью. Ив Кенде, директор компании «Andre & Cie», дал интервью автору по телефону в октябре—декабре 1998 года и в Лозанне в марте 1999 года.
Кириенко, интервью. Сергей Кириенко, российский премьер-министр в 1998 году, дал интервью автору по телефону в Нью-Йорке, в декабре 1998 года.
Козлов, интервью. Александр Козлов, шеф по связям с общественностью Александра Лебедя, дал интервью автору по телефону в октябре 1999 года.
Кислинская, интервью. Лариса Кислинская, эксперт по организованной преступности для «Итар-Tass» и «Совершенно секретно», дала интервью автору в Москве, в августе 1993 года и в январе 1998 года.
Cockburn, Andrew and Leslie. «One Point Safe» (New York, 1997).
Клингмен, интервью. Алан Клингмен, председатель «АЮС», дал интервью автору в Нью-Йорке, в августе 1994 года.
Committee on International Relations. «The Threat from Russian Organized Crime: Hearing before the Committee on International Relations, House of Representatives, One Hundred Fourth Congress, Second Session: April 30, 1996» (US Government Printing Office, Washington, 1996).
Kokh, Alfred. «The Selling of the Soviet Empire: Politics & Economics of Russia's Privatization — Revelations of the Principal Insider». (New York, 1998).
______ интервью. Альфред Кох, заместитель премьер-министра и шеф приватизации, дал интервью автору в Нью-Йорке в июне 1998 года и в Москве в декабре 1999 года.
Константинов, Андрей и Малколм Дикселиус. «Бандитская Россия» (Санкт-Петербург, 1997).
Коржаков, Александр. «Борис Ельцин: От рассвета до заката» (Москва, 1997).
______ интервью. Генерал Александр Коржаков, глава Службы безопасности Президента, дал интервью автору в Москве, в октябре 1997 года, в декабре 1998 года и январе-феврале 1999 года; свидетельские показания подписаны в феврале 1999 года.
______ интервью «Московскому комсомольцу» (30 октября 1999 года).
______ интервью «Московскому комсомольцу» (3 ноября 1999 года).
______ пресс-конференция. (Москва, 11 октября 1996 года)
Коростелев, интервью. Юрий Коростелев, глава финансового отдела правительства Москвы, дал интервью автору в Москве, в сентябре 1998 года.
Куликов, письмо. Анатолий Куликов, министр внутренних дел, в письме в «Kommersant-Daily» (12 марта 1997 года).
Кюпперс, интервью. Рене Кюпперс, генеральный директор «Forus Services SA», дал интервью автору по телефону в октябре—декабре 1998 года.
Лебедь, интервью. Генерал Александр Лебедь, бывший глава Совета безопасности Российской Федерации, дал интервью автору в Москве, в октябре 1997 года и в сентябре 1998 года.
______ интервью «Le Figaro» (17 февраля 1997 года).
______ пресс-конференция (Москва, 17 октября 1996 года).
Лесневский, интервью «Радио «Свобода». Дмитрий Лесневский, один из основателей REN-TV, дал интервью «Радио «Свобода» (5 октября 1995 года).
Lieven, Anatol. Chechnya: Tombstone of Russian Power (New Haven, 1998).
Ливен, Анатоль, интервью. Анатоль Ливен, Институт стратегических исследований (Лондон), дал интервью автору по телефону в сентябре 1999 года.
«Лис'с», регистрационные документы. «Учредительный договор: акционерное общество открытого типа «Лис'с» (Москва, 1992)», полученный автором в октябре 1996 года.
Лужков, интервью. Юрий Лужков, мэр Москвы, дал интервью автору в Москве в сентябре 1998 года.
______ интервью «Московскому комсомольцу» (5 ноября 1999 года).
Мавроди, интервью. Вячеслав Мавроди, один из основателей торгово-финансовой компании «МММ», дал интервью автору в Москве в мае 1992 года.
Максимов, Александр. «Российская преступность: Кто есть кто» (Москва, 1998).
Маре, интервью. Кристиан Маре, главный управляющий компании «Andre & Cie.» (Восток), дал интервью автору в Москве в сентябре—декабре 1998 года.
Масхадов, интервью. Аслан Масхадов, президент республики Чечня, дал интервью автору по телефону в сентябре 1999 года.
МС Securities. «Russian Companies: Monthly Valuation Analysis» (August 5, 1997).
______. «Siberian Oil Company: New Kid on the Block» (May 13, 1996).
Медаас, интервью. Свейнунг Медаас, глава московского отделения компании «Phibro Energy Inc.», дал интервью автору в Москве, в мае 1992 года.
Министерство финансов США, источник. Ветеран правоохранительных органов, в чьи обязанности входило слежение за перемещениями беглого американца Марка Рича, дал интервью автору, на условиях анонимности, по телефону в апреле 1992 года.
Модестов, Николай. «Москва бандитская» (Москва, 1996).
Моргенштерн, интервью. Claudia Morgenstern, senior investment officer at the International Finance Corp., working on Russian privatization, interviewed by the author by phone in January 1994.
Мордасов, интервью. Владимир Мордасов, вице-директор отдела международных связей Минтопэнерго, дал интервью в Москве, в июле 1993 года.
MFK. «International Company for Finance and Investments — 1997» (brochure).
Муди, интервью. Джим Муди, шеф отдела ФБР по борьбе с организованной преступностью и наркотиками, дал интервью автору в Вашингтоне в июле 1993 года и по телефону в мае 2000 года.
Мэйр, интервью. Аллен Мэйр, бывший глава российских операций для отдела FINCO компании «Andre & Cie.», дал интервью автору по телефону в октябре— декабре 1998 года и январе—марте 1999 года.
Немцов, интервью. Борис Немцов, первый заместитель премьер-министра в 1997— 1998 годах, дал интервью автору в Москве в мае 2000 года.
Николаев, интервью. Алексей Николаев, президент «АвтоВАЗа», дал интервью автору в Тольятти, Россия, в июне 1996 года.
Нухаев, интервью. Хож-Ахмет Нухаев, один из главарей чеченской мафии (общины) в Москве (1975-1994) и первый заместитель премьер-министра Республики Чечня (1996-1997), дал интервью автору в Баку, Азербайджан, в декабре 2000 года и по телефону в январе 2001 года.
Нюрнберг, интервью. Эндрю Нюрнберг, лондонский литературный агент, дал интервью автору по телефону в октябре—ноябре 1999 года.
Окулов, интервью. Валерий Окулов, генеральный директор «Аэрофлота», дал интервью автору в Москве в сентябре 1998 года и по телефону в ноябре 1998 года.
______ пресс-конференция. Валерий Окулов, генеральный директор «Аэрофлота»,
пресс-конференция 8 февраля 1999 года в Москве.
«Онэксим-банк», аналитическая служба. «Березовский» (250-страничное досье, полученное автором в январе 1998 года).
______. «Гусинский» (200-страничное досье, полученное автором в январе 1998
года).
______. «Смоленский» (200-страничное досье, полученное автором в январе 1998 года).
Onexim Bank. «The United Export-Import Bank Open Joint-Stock Company» (brochure).
Орехов, интервью. Андрей Орехов, компания «Grant Brokerage», дал интервью автору в Москве в декабре 1993-го и сентябре 1994 года.
ОРТ, регистрационные документы. «Учредительный договор закрытого акционерного общества «Общественное российское телевидение» (АО «ОРТ») — Москва, 24 января 1995 года», полученный автором в октябре 1996 года.
Пашкевич, интервью. Андрей Пашкевич, директор отдела по связям с общественностью московского РУОПа (управление московской милиции по борьбе с организованной преступностью), дал интервью автору в Москве в октябре 1996 года.
Петраков, интервью. Николай Петраков, консультант по вопросам экономики президента Горбачева, дал интервью автору по телефону в июле 1993 года.
Платтс-Миллс, интервью. Джонатан Платтс-Миллс, директор «Lonrho, Pic.», дал интервью автору по телефону в апреле 1992 года.
Полеванов, интервью. Владимир Полеванов, председатель Госкомимущества в 1994-1995 годах, дал интервью автору в Москве в сентябре 1998 года.
Политковский, интервью. Александр Политковский, член правления директоров телекомпании «ВИД», давний партнер Листьева, дал интервью автору по телефону в ноябре 1996 года.
Потанин, интервью. Владимир Потанин, президент «Онэксим-банка», дал интервью автору в Москве, в сентябре 1996 года и октябре 1997 года.
«Премьер СВ», протокол. «Учредительный Договор о создании товарищества с ограниченной ответственностью. Рекламное агентство «Премьер» (Москва, 18 декабря 1991 г.)».
Птичников, интервью. Игорь Птичников, исполнительный директор Фонда финансовой поддержки реконструкции храма Христа Спасителя, дал интервью автору в Москве в сентябре 1998 года.
Разбаш, интервью. Андрей Разбаш, генеральный продюсер телекомпании «ВИД», дал интервью автору в Москве, в ноябре 1996 года.
Реймонд, интервью. Доминик Реймонд, представитель федерального генпрокурора Швейцарии, дал интервью автору по телефону в январе 2000 года.
Remnick, David. «Resurrection: The Struggle for a New Russia» (New York, 1997).
Ремп, интервью. Стив Ремп, председатель «Ramco Energy», дал интервью автору в октябре 1994 года и в декабре 1995 года.
«Rinaco-Plus», аналитический отчет. «Анализ российской промышленности: автомобильная промышленность» (Москва, январь 1996 года).
Рирдон, интервью. Дэвид Рирдон, один из управляющих московским отделением компании «British Petroleum», дал интервью автору в Москве, в декабре 1995 года и в январе 1998 года.
Рич, письмо. Письмо в газету «Известия» Марка Рича в августе 1992 года.
Рубен, интервью. Дэвид Рубен, председатель правления «Trans-World Metals Ltd.», дал интервью автору по телефону в декабре 1994 года.
РУОП, памятная записка. Отчет о «разведданных» под названием «Справка по информации, представляющей оперативный интерес по факту убийства...», получен автором в Москве, в октябре 1996 года от одного из сотрудников РУОПа, занимавшегося расследованием дела об убийстве Листьева.
______ источник. Ветеран-сотрудник московского РУОПА, дал интервью в Москве в июле—августе 1993 года, в сентябре—ноябре 1996 года, в январе—марте 1999 года.
______ таблицы. Таблицы, составленные сотрудниками московского РУОПа, расследовавшими убийство Листьева, содержат имена, адреса, номера паспортов, информацию о прежних судимостях и о предполагаемых связях с преступным миром лиц, имевших отношение к «Премьер СВ».
______ видеонаблюдение. Пленка заснята в июле 1993 года из машины, запаркованной напротив церкви, где проходило отпевание Игоря Овчинникова. Просмотрена автором в августе 1993 года в присутствии сотрудников РУОПа, которые объяснили, кого именно запечатлела видеокамера.
«Russian Petroleum Investor», «Petroleum Intelligence Weekly», and «Ernst & Young». «The Complete Guide to Russian Oil & Gas Exporters» (Los Angeles, 1993).
Рушайло, интервью. Генерал Владимир Рушайло, глава московского РУОПа, дал интервью автору в Москве, в августе 1993 года.
Рыжков, интервью. Николай Рыжков, премьер-министр Советского Союза, дал интервью журналу «Forbes» (16 октября 1989 года).
Sakwa, Richard. «The Russian Elections of December 1993» in Europe-Asia Studies (March 1, 1995).
Сейер, интервью. Дэвид Сейер, менеджер в казино «Черри», дал интервью автору в Москве, в июле 1993 года.
«Сибнефть», финансовые отчеты. Приложение к финансовым отчетам «Сибнефти», помещенное на сайт www.sibneft.ru. 23 ноября 1999 года.
Силуффо, интервью. Фрэнк Силуффо, директор сводной группы проекта по глобальной борьбе с организованной преступностью центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне, дал интервью автору по телефону в мае 2000 года.
Сипачев, интервью. Владимир Сипачев, президент банка «Аэрофлот», дал интервью автору в Москве в июле 1993 года.
Скуратов, интервью. Юрий Скуратов, генеральный прокурор Российской Федерации в 1995—2000 годах, дал интервью автору в Москве в июне 2000 года.
______ письмо. Официальный отчет, адресованный спикеру Думы Г.Н.Селезневу генеральным прокурором Юрием Скуратовым, по поводу закрытия уголовного дела номер 18/221891-96, датированный 10 апреля 1997 года.
______ интервью «The Moscow Times» (7 сентября 1999 года).
Солженицын, интервью. Александр Солженицын, русский писатель-диссидент, лауреат Нобелевской премии, дал интервью автору по телефону в марте 1994 года.
Soros, «Who Lost Russia?». Статья Джорджа Сороса, руководителя Фонда Сороса и крупнейшего инвестора в российскую экономику, напечатана в «The Moscow Times» (7 марта 2000 года).
Стейси, интервью. Т. Дон Стейси, президент «Amoco-Eurasia», дал интервью автору по телефону в декабре 1995 года.
Степашин Сергей, интервью «Независимой газете» (14 января 2000 года).
Стерлигов, интервью. Герман Стерлигов, один из основателей торговой компании «Алиса», дал интервью автору в Нью-Йорке в январе 1992 года, в Москве в мае 1992 года и по телефону в сентябре 1992 года и в июле 1993 года.
Стрелецкий Валерий. «Мракобесие» (Москва, 1998).
______ интервью. Полковник Валерий Стрелецкий, глава «отдела П» (борьба с коррупцией) Службы безопасности Президента, дал интервью автору в Москве в декабре 1998 года и в январе—феврале 1999 года; подписал свидетельские показания в феврале 1999 года.
______ аналитический отчет. 34-страничный отчет «Березовский, Борис Абрамович», подготовленный бывшими сотрудниками Службы безопасности и подписанный полковником Валерием Стрелецким, получен автором в Москве, в феврале 1999 года.
Сысуев, интервью. Олег Сысуев, бывший заместитель премьер-министра, дал интервью автору в Нью-Йорке в феврале 2000 года.
Тарасов, интервью. Артем Тарасов, президент торговой компании «Исток» и один из основателей торговой компании «Алиса», дал интервью автору в Нью-Йорке в январе 1992 года и по телефону в мае 1992 года.
Томпсон, интервью. Пейдж Томпсон, бывший казначей «Агсо» и директор «International Trading Partners Ltd.», дал интервью автору по телефону в октябре 1996 года, декабре 1999 года и в январе 2000 года.
Трибой, интервью. Петр Трибой, следователь Генпрокуратуры по особо важным делам, дал интервью автору в Москве, в январе 1999 года.
Управляющий производством алюминия. Один из директоров одной из крупнейших алюминиевых компаний в России, дал интервью автору по телефону в марте 2000 года.
Уражцев, интервью. Виталий Уражцев, президент профсоюза военных «Щит», дал интервью автору в Москве в сентябре 1990 года.
Усманов, интервью. Лема Усманов, уполномоченный президента Аслана Масхадова в США, дал интервью автору по телефону в октябре 1999 года.
Федоров, запись разговора. Разговор Бориса Федорова с Б. Березовским и Т. Дьяченко в доме приемов «ЛогоВАЗа», расшифрованный и частично напечатанный в «Новой газете» (8 июля 1996 года).
Федоров Борис, интервью «Комсомольской правде» (10 июля 1996 года).
Федоров, интервью. Святослав Федоров, знаменитый офтальмолог и кандидат на пост президента в 1996 году, дал интервью автору по телефону в августе 1993 года.
Федорова, интервью «Комсомольской правде» (10 июля 1996 года). Федорова Ольга, жена Бориса Федорова, президента НФС.
«ФОК», регистрационные документы. «Устав закрытого акционерного общества «Финансовая объединенная корпорация» и устав, полученные автором зимой 1998/99 года.
______ «Ежегодный отчет за 1996 год» (Москва).
Ферреро, интервью. Уильям Ферреро, генеральный директор компании «Andava SA», дал интервью автору по телефону в октябре—декабре 1998 года и феврале 1999 года, а также в Лозанне в марте 1999 года.
«Forus Services SA», регистрационные документы (Registre du Commerce, Lausanne, Switzerland).
Фри, пресс-конференция. Пресс-конференция Луиса Фри, директора ФБР, в ноябре 1997 года, в Москве.
Handelman, Stephen. «Comrade Criminal: Russia's New Mafiya» (New Haven, 1997).
Харшан, интервью. Михаил Харшан, директор Первого ваучерного инвестиционного фонда, дал интервью автору в Москве в декабре 1993 года, январе 1994 года и сентябре 1994 года.
House of Lords. «Opinions of the Lords of Appeal for Judgment in the Cause «Berezovsky (Respondent) v. Michaels and others (Appellants), Glouchkov (Respondents) v. Michaels and others (Appelants) (Consolidated Appeals)» (London, 11 May, 2000).
Хаценков, интервью. Георгий Хаценков, президент Московско-якутского торгового дома, дал интервью автору в Москве в августе 1993 года.
Хеффнер, интервью. Роберт Хеффнер, президент компании по оказанию услуг в нефтепромышленности «GHK Corp.», дал интервью автору по телефону в январе 2000 года.
«CS First Boston». «Gazprom Voucher Auction Completed»(October 7, 1994).
______. «Russian Capital Markets» (June 1994).
CSIS. Center for Strategic and International Studies, «Russian Organized Crime: Global Organized Crime Project» (Washington DC, 1997).
Ходорковский, интервью. Михаил Ходорковский, основатель группы «Менатеп» и президент «Юкоса», дал интервью автору в Москве в сентябре 1994 года и в сентябре 1996 года. Третье интервью с Ходорковским было проведено и записано штатным сотрудником журнала «Forbes» Керри Доланом в Нью-Йорке, весной 1998 года.
Хыоз, интервью. Лу Хьюз, глава отдела международных операций «General Motors», дал интервью автору в Женеве в феврале 1997 года.
Хэмилтон, интервью. Томас Хэмилтон, бывший директор «ВР» и исполнительный вице-президент «Pennzoil», дал интервью автору в декабре 1995 года.
Human Rights Watch. «Abandoned to the State: Cruelty and Neglect in Russian Orphanages» (New York, 1998).
Чеботарев, интервью. Геннадий Чеботарев, бывший заместитель руководителя Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД РФ, дал интервью автору в Москве в мае 2000 года.
Черномырдин, запись разговора. Записанный на пленку разговор между премьер-министром Виктором Черномырдиным и шефом СБП Александром Коржаковым, перепечатанный в книге Коржакова, стр. 362-86.
Чубайс, интервью. Анатолий Чубайс, глава Госкомимущества и первый заместитель премьер-министра, дал интервью автору в Москве, в январе 1998 года.
______ интервью «Kommersant-Daily» (March 5, 1998).
______ запись разговора. Записанный на пленку разговор между Анатолием Чубайсом, Виктором Илюшиным и Сергеем Зверевым, напечатанный в «Московском комсомольце» (15 ноября 1996 года) и в книге Стрелецкого, стр. 249—256; Генпрокуратура признала запись подлинной. [См. Письмо Скуратова.]
US Department of Commerce. Statistical Abstract of the United States 1998 (Washington DC, 1998).
Шелли, интервью. Луис Шелли, руководитель Центра по транснациональной преступности и коррупции при Американском университете, дал интервью автору в Вашингтоне в марте 1999 года и по телефону в декабре 1999 года.
Явлинский, интервью. Григорий Явлинский, автор плана «500 дней» и лидер либеральной парламентской партии «Яблоко», дал интервью автору в Москве, в январе 1998 года.
Ясин, интервью. Евгений Ясин, министр экономики, дал интервью автору в Москве, в январе 1993 года.
Газеты и периодические издания
Agence France-Presse (Paris)
Аргументы и факты (Москва)
ВВС Worldwide Monitoring (London)
Boston Globe (Boston)
Chicago Sun-Times (Chicago)
The Christian Science Monitor (Boston)
The Daily Telegraph (London)
Деловой мир (Москва)
Деловые люди (Москва)
Деньги (Москва)
Dow Jones International News Services (New York)
Euromoney (London)
Le Figaro (Paris)
The Financial Post (Toronto)
Financial Times (London)
Forbes (New York)
Facts on File (New York)
The Globe and Mail (Toronto)
The Guardian (London)
L'Hebdo (Geneva)
The Independent (London)
Institutional Investor (New York)
Итар-Тасс (Москва)
Итар-Тасс экспресс (Москва)
Известия (Москва)
Jane's Intelligence Review (London)
Jerusalem Post (Jerusalem)
Jewish Telegraphic Agency (New York)
Kommersant-Daily (Москва)
Kommersant-Vlast (Москва)
Kommersant-Weekly (Москва)
Комсомольская правда (Москва)
Куранты (Москва)
Los Angeles Times (Los Angeles)
Люди (Москва)
Menatep Group News (Moscow)
Le Monde (Paris)
The Moscow Times (Moscow)
Московские новости (Москва)
Московский комсомолец (Москва)
Newsweek (New York)
The New York Times (New York)
Независимая газета (Москва)
Новая газета (Москва)
Новые известия (Москва)
The Observer (London)
Общая газета (Москва)
Огонек (Москва)
Российская газета (Москва)
Russian Petroleum Investor (Los Angeles)
Сегодня (Москва)
Совершенно секретно (Москва)
Sunday Telegraph (London)
The Sunday Times of London (London)
Sydney Morning Herald (Sydney)
Time (New York)
Toronto Star (Toronto)
U.S. News & World Report (Washington D.C.)
The Wall Street Journal (New York)
The Wall Street Journal — Europe (Brussels)
The Washington Post (Washington D.C.)
The Washington Times (Washington D.C.)
Позвольте мне представить вам услуги LE-MERIDIAN FUNDING. Мы напрямую находимся в чистом кредитовании и финансировании проектов с точки зрения инвестиций. Мы предоставляем финансовые решения частным лицам / компаниям, которые ищут доступ к средствам на рынках капитала, таких как нефть и газ, недвижимость, возобновляемые источники энергии, фармацевтика, здравоохранение, транспорт, строительство, гостиницы и т. Д. Мы можем финансировать до 900 000 000 000 долларов США ( Девятьсот миллионов долларов) в любом регионе мира, если наша рентабельность инвестиций в проекты составляет 1,9%.
ОтветитьУдалитьLe-Meridian Финансирование.
(60 Piccadilly, Mayfair, London W1J 0BH, UK) Электронная почта Электронная почта Контакт .... lfdsloans@lemeridianfds.com
WhatsApp ____ + 1 (989) 394-3740
мы использовали MR. финансовая команда Бенджамина, чтобы помочь обезопасить наш первый участок земли. мы довольны профессионализмом в сфере финансовых услуг MR. Бенджамин и его кредитная компания приносят к столу ссудную ставку 2 процентной ставки, которую мы используем, чтобы получить наш ссуду от MR. Бенджамин. мы также делаем с ними отдельный строительный кредит. все было на одном дыхании с командой, стоящей за MR. Бенджамин, который составляет 100 баллов, и нет вопросов, чтобы задавать слишком глупые вопросы. рекомендовал бы этого кредитного офицера всем, кто ищет ссуду по низкой ставке в 2 рио !! электронная почта MR. Бенджамин и его команда сегодня для любого вида ссуды 247officedept@gmail.com
ОтветитьУдалить