Бандиты в белых воротничках 3

РОЗЫСК “БЕГЛЫХ” КАПИТАЛОВ
СКОЛЬКО ДОЛЛАРОВ ЭМИГРИРОВАЛО ИЗ СТРАНЫ?
Россияне свыкаются с мыслью, что поиск средств для выхода из кризиса может вестись исключительно в западном направлении. Причем в узких границах, очерченных возможностями и доброй волей Всемирного банка и МВФ. Однако легко заметить, что даже самые щедрые западные инъекции в российскую экономику несопоставимы с обратными вливаниями отечественных аферистов в финансовые системы Европы и США. “Их” одиннадцать миллиардов долларов (последнее достижение Анатолия Чубайса летом 98-го), которые нам пообещали, да так и не дали, просто меркнут в сравнении с “нашими” 100–400 миллиардами (по разным оценкам), незаконно вывезенными за годы так называемых реформ.
Впрочем, никаких точных данных о том, сколько конкретно валюты разными, законными и незаконными, способами было вывезено из страны, естественно, не существует. Напротив, на сей счет высказываются самые противоречивые суждения.
Так, в Министерстве внешнеэкономических связей считают, что в 1990 году из страны было нелегально вывезено 500 миллионов долларов, в 1991-м – уже 1,5 миллиарда долларов, в 1992-м – 4 миллиарда. Западные же эксперты утверждают, что с первых лет “независимой” России утекало примерно по 9 миллиардов долларов ежегодно, – и, таким образом, к концу 1994 года общий объем “протечки” достиг 44 миллиардов долларов.
Еще более мрачный диагноз – также со ссылкой на иностранные источники – ставит академик Николай Петраков. По его сведениям, с 1992 года на Запад переводилось по 2–2,5 миллиарда долларов ежемесячно. Иными словами – по 25–30 миллиардов в год. Это означает, что уже к 1994 году за кордон утекло никак не меньше 80 миллиардов, а к концу 1997-го на заграничных счетах должно было осесть минимум 150 миллиардов долларов – а то и все 200 миллиардов.
Эти экспертные оценки темпов бегства “русских” долларов в 1998 году подтвердил и экс-начальник Госналогслужбы Александр Починок. По его данным, только за пять месяцев нашим махинатором удалось переправить за рубеж 10 миллиардов долларов. То есть речь идет все о тех же 2–2,5 миллиарда ежемесячно.
Впрочем, поскольку точные замеры в этом деле практически невозможны, реальные объемы вывоза валюты могут быть еще круче. Об этом свидетельствуют различные косвенные сведения. Так, по данным Всемирной организации туризма, наши соотечественники израсходовали в 1996 году на поездки за границу около 12 миллиардов долларов – без учета стоимости авиабилетов и других транспортных расходов. А ведь основные пути перекачки валютных средств – это не турпоездки, а коммерческие, экспортно-импортные операции.
Специальное исследование на эту тему в 1998 году сделала группа российских и канадских ученых – из Института экономики Российской академии наук и Университета Западного Онтарио. С российской стороны работу над проектом возглавлял академик Леонид Абалкин, с канадской – профессор Джон Волли. Итогом их работы стал доклад “Проблема бегства капитала из России”. Делая количественную оценку явления, авторы доклада опирались на данные ежегодной статистики платежного баланса РФ, составляемые Банком России с 1994 года. Поскольку в начальный период реформ (1992–1993 гг.) международная стандартизация статистики российского платежного баланса еще не проводилась, то по этому периоду имеются лишь приблизительные выкладки. Так вот, согласно расчетам исследователей, за последние четыре года из России утекло около 68 миллиардов долларов – в среднем по 17 миллиардов долларов ежегодно. (Это почти в полтора раза меньше тех темпов, о которых говорит академик Петраков.) Если прибавить к этому шальную эмиграцию капитала в первое двухлетие “шокотерапии” (по разным оценкам, от 56 до 70 миллиардов долларов), то получится, что в дальнем зарубежье за восемь лет так называемых реформ осело приблизительно 133 миллиарда долларов.
Итак, все исследователи сходятся в одном: к настоящему времени за рубеж безвозвратно вывезено никак не меньше сотни миллиардов долларов, а при более мрачных оценках – примерно 200 миллиардов “зеленых”. Если к этому прибавить 100 миллиардов в СКВ, которые эмигрировали из страны еще за годы советской власти, то выходит, что всего у наших сограждан за рубежом “закопано” 200–300 миллиардов “зеленых”.
Для сравнения: внешний государственный долг России – который мы считаем непосильной ношей – к сентябрю 1998 года составлял 129,3 миллиарда долларов. Вернуть бы хотя бы половину эмигрировавшей валюты – и все проблемы с западными кредиторами были бы улажены.
Надо заметить, что это не специфически русские проблемы. То же самое творится, например, в далекой Аргентине. По данным тамошних экономистов, 75 миллиардов долларов, сколоченных не самыми законопослушными, зато весьма оборотистыми аргентинцами, скитаются по банкам вдали от родины. “Убежавшие” из Аргентины капиталы составляют примерно три четверти от всего внешнего долга страны. (Аргентина должна миру 100 миллиардов долларов, то есть почти как Россия – при том, что по численности населения нас впятеро больше.) Капиталы покидают эту южноамериканскую страну по тем же причинам, что и нашу: чтобы уберечь себя от налогового террора. Основные пункты назначения – соседний Уругвай, Каймановые и Бермудские острова и, конечно, Швейцария. Впрочем, иногда, как считают аргентинские эксперты, они все-таки возвращаются домой, умело маскируясь под кредиты добрых иностранных партнеров.
Еще один немаловажный вопрос: сколько из “беглых” капиталов было вывезено легально, а в скольких случаях экспортеры валюты, перешагнув через границы, переступили и через соответствующие законы?
Заместитель руководителя Федеральной службы по валютному и экспортному контролю Вячеслав Кокунов считает, что из 120–150 миллиардов долларов, уплывших из страны за первые шесть лет российской государственности, 50-60 миллиардов долларов были вывезены незаконно. То есть в 30-50 процентах всех случаев экспорта валюты присутствует криминал.
В докладе Абалкина – Волли сделана более четкая градация. Всю вывезенную массу “зеленых” исследователи разделили на три составляющие: нелегальный вывоз ресурсов, полулегальные сделки и операции, легальные по форме, но теневые по сути. По данным авторов доклада, 33 процента из общей величины оттока – нелегальщина, 37 процентов – полулегальный отток, 30 процентов валюты было вывезено как бы законно. Иными словами, система валютного регулирования в России настолько архаична, настолько отстает от реальных процессов, что большая часть капиталов была вывезена не в нарушение, а в обход законов, то есть в многообразных полулегальных и легализованных формах.
О МЕТОДАХ “ЗЕЛЕНОЙ” ЭМИГРАЦИИ
Конечно, доллары порой вывозятся в виде налички – в бронированных кейсах с кодовыми замками (при этом используются “зеленые” таможенные коридоры). Но это скорее экзотика. Самый распространенный прием – невозврат из-за границы экспортной выручки под предлогом форс-мажорных и прочих вымышленных обстоятельств.
За операциями с экспортной выручкой Центробанк и Государственный таможенный комитет стали бдительно следить, как это ни странно, лишь с 1994 года. И сразу получили ошеломляющие результаты: за год было зафиксировано восемь тысяч случаев невозврата экспортной выручки. Все материалы по этому поводу были переданы в прокуратуру. Однако в итоге прокурорские работники сочли возможным завести лишь 200 уголовных дел. А до суда дошли и вовсе единицы.
В 1995 году под контроль наших компетентных органов попали экспортные контракты на общую сумму 73 миллиарда долларов. Проверяющие установили, что в страну в итоге вернулся только 51 миллиард. Однако никаких сообщений об уголовных процессах по этому поводу не было. Скорее всего, и на этот раз экспортеры валюты смогли отвертеться от уголовной ответственности. А с 1997 года из Уголовного кодекса вообще была исключена статья, карающая за махинации с валютой. Видимо, к этому времени теневые воротилы смогли обеспечить себе солидное лобби в Государственной думе, для того чтобы депутаты проголосовали за такую своевременную поправку к уголовному законодательству.
– Создается впечатление, что в течение последней пятилетки российские чиновники были заняты не столько борьбой с инфляцией и спадом производства, сколько созданием целой индустрии легального, полулегального и нелегального вывоза денег за рубеж, – говорит академик Петраков. – Во всяком случае, именно в последнем они преуспели. Ведь не в подкладках пиджаков и плащей перевезены были через границу эти 120–150 миллиардов долларов! Работал разветвленный, хорошо отлаженный механизм перекачки и концентрации доходов России в других странах. Делалось и делается это в открытую, с широкой рекламой в СМИ. Вам предлагают помощь в открытии фирм в оффшорных зонах, в быстром переводе денег в иностранные банки, в покупке недвижимости в Испании, на Лазурном берегу, в Майами и т.д.
По мнению академика, государство само стимулирует перетоки денежных средств. Например, без разбору выдавая коммерческим банкам (иногда с самой сомнительной репутацией) лицензии на операции с иностранной валютой. Или освобождая отнюдь не внешнеторговые организации от таможенных пошлин. Или концентрируя все таможенные сборы на счетах отнюдь не государственного ОНЭКСИМ-банка. Или принимая решение, согласно которому ликвидируется госмонополия на куплю-продажу золота в слитках, и частные лица могут легально вывозить золото из страны без ограничений по весу и объему. Конечно, последнее нововведение (1997 год) было рассчитано не на простых граждан – понятно, что мало кто из нас воспользуется этим правом и потащит в турпоездку тяжелый экзотический металл вместо тонкой пачки “зеленых”, – а на крупные банки, которые могут таким образом расширить залоговые операции и перекачать новую порцию валюты за рубеж.
Кроме невозврата экспортной выручки, широко используются необоснованные авансовые платежи в счет фиктивных экспортных поставок, занижение контрактных цен при экспорте и завышение их при импорте (разница между “бумажными” и реальными ценами оседает на личных счетах в западных банках), манипуляции с ценами при бартере, страховые платежи по фиктивным поставкам и кредитам.
По мнению группы Абалкина – Волли, первоначальный массив “русских” долларов за рубежом образовался еще в 1992–1993 годах за счет сверхприбыльного вывоза сырьевых и прочих материальных ресурсов на внешний рынок. Сверхприбыли обеспечило колоссальное отставание внутренних цен от мировых при отсутствии таможенного и валютного контроля.
Другим мощным источником первоначального накопления капитала стало присвоение инфляционного налога в период высокой инфляции, а также извлечение спекулятивных прибылей на валютном и фондовом рынках – строительство всевозможных финансовых “пирамид” от “МММ” до ГКО. Значительная часть внешних займов, прокручиваясь на российском финансовом рынке, опять-таки уходила за рубеж.
Самый свежий способ изъятия валюты из российского денежного оборота связан с играми на фондовом рынке (на рынке ценных бумаг). Зарубежные фондовики через российских дилеров размещают иностранные акции на наших рынках. Причем эти акции на самом деле вовсе не привозят в Россию, их не регистрируют, как положено, в Минфине и Минэкономики. Они существуют как бы в виртуальной реальности. Зато их купля-продажа дает вполне реальную выручку биржевым спекулянтам, прибыль от этих операций конвертируется в доллары и размещается, естественно, в западном банке.
Ко всему этому надо прибавить просто криминальные, контрабандные формы утечки денег, начиная от нелегальной торговли рыбопродуктами прямо в море (с борта на борт) и кончая наркобизнесом.
Вот один из ярких примеров мошеннического перевода средств за границу, который наверняка вошел бы в “Хрестоматию современной аферы”, если бы такую книжку решили выпустить. Об этой истории я узнал из первых уст – от старшего следователя по особо важным делам Генпрокуратуры Николая Волкова, который в течение полутора лет раскрутил одну из крупнейших махинаций периода чеченской войны.
ДЕНЬГИ УШЛИ В ГРОЗНЫЙ, А ОКАЗАЛИСЬ НА КИПРЕ
В мае 1996 года арест вице-премьера чеченского (завгаевского) правительства, мэра Грозного Беслана Гантамирова стал сенсацией. Но уже через год об узнике “Матросской тишины” почти никто не вспоминал. Как и о тогдашнем заявлении Генерального прокурора Юрия Скуратова, что задержание Гантамирова – лишь первый шаг в борьбе с расхитителями средств, направляемых на восстановление республики. Ни второго, ни третьего шага, увы, сделано не было. Однако это единственное дело о “прифронтовой коррупции” все же было доведено до логического конца. И, похоже, весьма удачно: обвинение предъявлено сразу шестерым российским и чеченским авантюристам плюс одному израильскому. При этом инкриминируемые суммы хищения за двадцать месяцев следствия увеличились с 6,9 до 55 миллиардов рублей. То есть до 10 миллионов долларов.
Поначалу “дело Гантамирова” большинство СМИ представляли как чисто политическое. Одни говорили о выходе вооруженной группировки мэра из союза с федералами, другие – о крупной ссоре Гантамирова с чеченским премьером Николаем Кошманом. На самом же деле расследование началось еще в декабре 95-го по решению прокуратуры Чечни, заинтересовавшейся исчезновением 6,9 миллиарда рублей. Деньги были выделены Грозненским управлением жилищно-коммунального хозяйства на покупку у Чеченводоканала нескольких зданий. Но дома так и остались у прежнего владельца, а перечисленные деньги были обналичены и ушли в неизвестном направлении.
Выяснилось, что для этой комбинации в мае 1995 года была учреждена фирма “Стерлинг”. Зарегистрировали ее на имя Магомеда Абдулкадырова – милиционера из охраны Гантамирова. С ней были оформлены фиктивные договоры, и чуть ли не в тот же день на счет фирмы поступила вся указанная сумма. На допросах Абдулкадыров честно признался, что действовал по прямому указанию братьев Гантамировых и именно с ними разделил обналиченные 300 миллионов.
В начале 1996 года в Грозный прибывает следственная бригада Генпрокуратуры и одновременно проводится комплексная проверка КРУ Минфина. В конце весны того же 96-го до автора этих строк дошли сведения, что контролеры из Минфина доложили руководству о неких весьма значительных финансовых злоупотреблениях. Однако мои попытки получить официальную информацию о результатах проверки успехом тогда не увенчались. Теперь это уже не государственная тайна. Вот вкратце выводы ревизоров: в 1995 году и первом квартале 1996-го на восстановление Грозного и социальную помощь его жителям городские власти получили из федерального бюджета 196 миллиардов рублей. Не по назначению было потрачено 134 миллиарда.
Из этого не следует, что оставшиеся 62 миллиарда все же помогли горожанам в их борьбе с голодом, эпидемиями и разрухой. Просто выяснить судьбу этих денег после артобстрелов, бомбежек и тотального разворовывания складов и хранилищ уже невозможно. Нельзя также доказать, что покупка мэрией за 15 миллиардов рублей машинки для напыления драгметаллов была скрытой формой хищения, а приобретение, невзирая на войну, роскошного автопарка – злоупотреблением служебным положением. Но в том, что как минимум 55 миллиардов рублей оказалось в карманах и на счетах Гантамирова и его партнеров по “бизнесу”, следователи уже не сомневаются.
В сложных операциях по оприходованию бюджетных средств у мэра было три главных контрагента: владелец кисловодского ИЧП “Абдул-Кахир” и одноименного АОЗТ в Москве Абдул-Кахир Арсанов (некоторое время занимавший в правительстве Завгаева полумифический пост министра медицинской и фармацевтической промышленности), хозяин московской фирмы “Карди” Андрей Рубанов и израильский гражданин Аркадий Голод, зарегистрировавший на Маршальских островах компанию “Stardail Marketing Ltd” (он же – владелец немецкой фирмы “Nova Investments Ltd”).
Вот примерная схема движения средств: из городской казны по фиктивным договорам на покупку стройматериалов, оборудования и медикаментов деньги поступали на счета фирм Арсанова и К° (кроме упомянутых были еще фирмы-однодневки) в банках “Северный Кавказ”, “Агротехника” и грозненском филиале Кредо-банка (в сейфе у его руководителя г-на Кадырова найден миллион долларов “налом”, дело по этому эпизоду выделено в отдельное производство). Затем финансовый поток возвращался в Москву и некоторое время циркулировал между столичными банками, не покидая пределов Садового кольца. Наконец, удовлетворив аппетиты московских банкиров, “чеченские” миллиарды через фирмы Голода направлялись в Эстонию, а затем на Кипр. Окончательно “очистившись” и приобретя светло-зеленый оттенок, они перетекали в три ручья в Турцию, Австрию и Швейцарию – уже на личные счета Гантамирова, его жены, родственников и хороших знакомых.
В разговорах со следователями Гантамиров намекал, что с Голодом, открывшим ему “окно в Европу”, он познакомился по прямой рекомендации генерала Анатолия Куликова, возглавлявшего в то время внутренние войска и курировавшего чеченское направление. Но в итоге выяснилось: израильтянин вышел на Гантамирова через своего друга детства Абдул-Кахира. Сам Аркадий утверждает, что по первоначальной договоренности деньги мэрии он аккумулировал для строительства в Грозном фармацевтического завода, но Гантамиров все время находил им иное применение.
Иногда мэру надоедало оперировать заграничными счетами, и тогда он обращался за помощью к Рубанову и его помощнику Михаилу Ткачу: московские коммерсанты обналичили для него в общей сложности 6,9 миллиарда рублей (часть денег направив на счет Голода в Англии). Их фирма “Карди” была зарегистрирована на имя некоего Кухтина, в действительности не имевшего к ней никакого отношения. Просто в его паспорт Рубанов вклеил свое фото и, демонстрируя эту “ксиву”, открыл с десяток коммерческих организаций с теми же функциями, что и “Карди”. Кухтин говорит, что свой паспорт он потерял, но следователи подозревают, что в Москве существует разветвленная сеть по скупке документов у малоимущих сограждан.
Итак, осенью 1997 года обвинение мошенникам было предъявлено. Но не все обвиняемые смогли с ним познакомиться. Али Гантамиров (брат экс-мэра), Михаил Ткач и Абдул-Кахир Арсанов на тот момент были в бегах (последний – где-то в Турции).
Но главная проблема в другом. По мнению следователя Николая Волкова, из 55 миллиардов вряд ли удастся вернуть хотя бы один: следователи побывали на Кипре и обнаружили, что интересующие их счета уже практически пусты. В другие страны были сделаны официальные запросы, но, поскольку договоров о правовой помощи Россия с ними еще не подписала, рассчитывать нам особенно не на что.
ГЕОГРАФИЯ ЭКСПОРТА НАШИХ “ЗЕЛЕНЫХ”
О “беглых” капиталах, как правило, вспоминают во время очередного обострения экономического кризиса, однако все ограничивается разговорами о финансовой амнистии и необходимости создания у нас благоприятного инвестиционного климата.
Между тем существует вполне законный и вполне реальный способ эти деньги вернуть. Речь идет о возврате средств по вердикту суда – при условии, что следственным органам удалось изобличить мошенников (взяточников, расхитителей госсобственности, валютных махинаторов). И при условии, что правоохранителям известен адрес “беглых” капиталов.
А он, как правило, известен, – особенно когда речь идет о крупных махинациях: большие и круглые суммы хранятся не в мешках, но в солидных банках, а также в виде яхт, особняков и автомобилей. Почти каждое громкое уголовное дело о коррупции сопровождается утечками в прессу с указаниями номеров счетов, марок автомобилей, с фотографиями вилл. Правда, не очень понятно, занимается ли кто-нибудь в наших правоохранительных органах сопоставлением и анализом всей этой информации. По крайней мере, официальные заявления на сей счет обычно носят гипотетический характер: “Мы предполагаем, что россияне владеют за рубежом капиталом не менее 100 миллиардов долларов” (из интервью замначальника Управления экономической контрразведки ФСБ Владимира Сергеева). Но даже самый поверхностный анализ наиболее громких дел дает весьма любопытные результаты.
Мы выбрали из своего досье 25 известных криминальных историй, в каждой из которых комбинаторам удалось перевести на зарубежные счета не меньше одного миллиона долларов.
В нашем списке – махинации, связанные с барнаульским АО “Партнер” (1995 год). Фондом президентских программ (1994 год), питерским 000 “Флекс-Атлантик” (1995 год), компанией “Дойгус” (1996 год), фирмой “Инвестко” (1996 год), московским банком “Эффект-кредит” (1996 год), АОЗТ “Интерагро” (1993 год), столичной фирмой “ТКК” (1994 год), питерским агентством недвижимости “Интероксидентал” (1992 год), башкирской фирмой “Роксана” (1991 год), АОЗТ “Грифон” (1994 год), банком “Чара” (1994 год), бывшим депутатом Госдумы Марком Горячевым (1997 год), питерским АООТ “Радуга” (1997 год), Григорием Лернером (1994– 1996 гг.), фирмой “Контитрейд” (1993 год), фирмой “Голден АДА” (1993–1994 годы), фирмой “Хопер-инвест” (1993–1994 годы), АОЗТ РОСС (1994 год). Федеральным агентством правительственной связи и информации (1995 год), заместителем министра финансов Андреем Вавиловым (1995–1996 годы), нижегородским предпринимателем Андреем Климентьевым (1994 год), владивостокским ЗАО “Восток-Чили” (1994 год), швейцарской фирмой Бориса Березовского “Андава” (1996 год), экс-мэром Грозного Бесланом Гантамировым (1995 год).
Общая сумма вывезенного добра составила примерно 1,75 млрд. долларов, – то есть каждая афера сопровождалась изъятием из финансовых потоков страны в среднем 70 млн. “зеленых”. Впрочем, объемы такого рода валютного экспорта сильно варьируются: от десяти миллионов долларов экс-мэра Грозного Гантамирова, в основном переправленных через Эстонию и Кипр в Австрию и Швейцарию, до 180 миллионов долларов, вывезенных в США усилиями алмазных махинаторов из фирмы “Golden ADA”.
География импорта похищенных капиталов охватывает практически всю Западную Европу – Англия, Франция, Австрия, Норвегия, Ирландия, Финляндия, Швейцария, Лихтенштейн. Кроме того, наши аферисты доверяют свои деньги финансовым структурам Израиля, Турции, Таиланда, США и Аргентины. Валюта, изъятая из российской казны и кошельков наших сограждан, доплывает и до островов: в наш список попали Багамы, Сейшелы, Кипр и Барбадос. А вот странам Восточной Европы российские махинаторы не доверяют – исключение составляет лишь Эстония, которая служит каналом для перекачки валюты дальше на запад. Наибольшей же популярностью пользуются США и Швейцария, на долю которых приходится почти половина всех вкладов, сделанных нашими аферистами.
Любопытно, что в совершенно разных аферах, инициированных людьми вроде бы незнакомыми и не связанными друг с другом, зачастую фигурируют одни и те же банки-посредники. Например, Мосстройбанк поучаствовал и в перекачке в США денег обманутых вкладчиков “Чары”, и в махинациях Григория Лернера. А банк “Луидор” (Барбадос) стал конечным пунктом в длинном маршруте средств, “высвобожденных” из государственного оборота в результате активной деятельности руководителей двух независимых ведомств – ФАПСИ (операции замдиректора Монастырецкого) и Минфина (операции замминистра Вавилова).
ВЕРНУТЬ ЛЕГКО, НО МАЛОВЕРОЯТНО
Коль скоро известны и маршруты “беглых” капиталов, и криминальные обстоятельства “побега”, российские правоохранители имеют полное моральное и юридическое право потребовать их выдачи на родину. Чисто технически это выглядит так: против афериста (взяточника, налогового уклониста) возбуждается уголовное дело, доводится до суда, после чего следует вердикт: махинатора наказать, а украденные им деньги вернуть потерпевшим (обратить в пользу государства). По ходу следствия в министерство юстиции той страны, где похищенные средства нашли временное пристанище, направляется “Международное следственное поручение” (обычно за подписью Генерального прокурора или его зама) с просьбой проверить наличие денег на указанных счетах и наложить на них арест. А когда приговор вступает в силу, посылается еще одно поручение – снять арест и отправить валюту в Россию. Тамошний суд эту просьбу удовлетворяет, и деньги благополучно возвращаются на родные берега.
Так в теории. В реальности ни одна из 25 историй не закончилась возвращением в Россию хотя бы половины вывезенных капиталов, а в большинстве случаев не предпринимались даже попытки вернуть украденное.
Может, у наших правоохранителей просто нет никакого стимула заниматься международными переговорами о валютном реэкспорте? На такую мысль наводит история расследования махинаций финансовой пирамиды “Грант-траст”. Наши сыщики выяснили, что деньги вкладчиков были переведены в швейцарские банки Credit Commercial De France SA ($141.000) и Swiss Bank Corporation ($666.000). Но информация эта была им нужна, как оказалось, только для доказательства вины аферистов. Когда создателям пирамиды – Рогонову, Барановой и Пономаревой – был вынесен обвинительный приговор, правоохранители утратили всяческий интерес к их зарубежным вкладам. Активисту-вкладчику Владимиру Антонову пришлось обивать пороги четырех милицейских генералов и дойти с жалобами до самого Генерального прокурора, прежде чем процесс возврата денег сдвинулся с мертвой точки.
Однако проблема не столько в нежелании некоторых следователей инициировать трудоемкую процедуру возврата вывезенного добра, сколько в том, что им крайне трудно довести ее до логического завершения. Таково мнение начальника следственной части Следственного комитета МВД России генерал-майора Леонида Титарова, чьи подчиненные занимались наиболее крупными хищениями: делом Лернера, “МММ”, “Хопром”, фальшивыми авизо, делом Ангелевича (всего около полусотни дел – и почти все из разряда “громких”).
– Даже при наличии полной осведомленности о том, где находятся украденные в России деньги, и даже имея судебные решения тех стран, где эти деньги были обнаружены, возврат их весьма проблематичен. Ведь законодательство каждой страны предусматривает, что в первую очередь будут соблюдены национальные интересы. То есть сперва удовлетворяются все претензии к аферисту со стороны местных властей и местных жителей, а возврат денег в Россию идет по остаточному принципу.
В качестве иллюстрации Леонид Титаров приводит дело Брансона. Этот американский мошенник пообещал российской корпорации “Уголь России” два завода “под ключ”, получил в качестве предоплаты 4 млн. долларов, отправил в Россию два ящика с болтами, а оставшиеся от болтов деньги начал транжирить в традиционной для всех мошенников манере. Купил 9 коллекционных автомобилей, съездил с семьей на Багамы и в другие экзотические страны, накупил самой дорогой офисной мебели. К моменту, когда г-ном Брансоном заинтересовались российские и американские компетентные органы, он успел “проесть” 1,3 млн. долларов. К счастью, оставшиеся деньги были вовремя заблокированы на счетах в банках США и без проблем вернулись российской корпорации. А вот за 1,3 млн. долларов началась серьезная судебная тяжба. И продолжалась она даже после того, как сам мошенник по вердикту американской Фемиды получил 23 года лишения свободы.
Неожиданно выяснилось, что г-н Брансон был женат, – причем одновременно на двух женщинах. И у обеих оказались к нему материальные претензии. Каждая из жен доказывала, что именно ей должна принадлежать большая часть имущества супруга. Кроме того, набежали весьма внушительные судебные издержки: дело слушалось долго, некоторых свидетелей пришлось вызывать из России, оплачивать им дорогу, гостиницу, переводчика и т.п. После компенсации всех издержек и удовлетворения претензий всех жен на долю “Угля России” осталось только 400 тысяч долларов. Судебное решение об их выплате было принято в 1993 году.
– Так вот, эти деньги мы до сих пор не получили, – рассказывал мне Леонид Титаров летом 98-го. – По-прежнему ведем переписку с Минюстом США. Где-то год назад они попросили нас направить подробную информацию о банке, который должен осуществить перечисление средств в Россию. Мы их просьбу выполнили. С тех пор – ждем ответа.
Жизнь следователей еще больше усложнилась после принятия Закона о банках и банковской деятельности, защищающего финансистов от правоохранительных органов. Чтобы обратиться в банк за любой, даже самой элементарной информацией, сыщикам приходится оформлять кучу бумаг и получать санкцию прокурора. Аналогичные проблемы – и у их западных коллег. Понятно, что при такой сложной процедуре ни о какой оперативности при поиске и аресте “беглых” капиталов говорить не приходится.
Благому делу возврата “беглых” капиталов сильно мешают и “дыры” в архаичном законодательстве. Например, существует порядок, по которому реализовывать возвращенное в страну имущество можно только после решения суда. А как быть, если мошенник попал под амнистию и суда вообще не было?
Такая проблема возникла в ходе расследования махинаций полковника Григория Студенникова – финансового босса Федерального дорожно-строительного управления при Министерстве обороны. По данным сыщиков, он регулярно переправлял крупные бюджетные средства со счетов своего управления за границу – как правило, по фиктивным контрактам и в оффшорные зоны.
Проследив движение средств по одной из таких операций, правоохранители вернули в Россию драгоценности на 2,8 миллиона долларов. израильский партнер полковника-бизнесмена добровольно согласился отдать то, во что превратились деньги, выделенные на поддержание обороноспособности страны. В Шереметьево-2 сотрудники компетентных органов приняли две коробки с золотыми кольцами, браслетами, кулонами, бриллиантовыми колье.
Однако полковник, как инвалид второй группы, попал под очередную амнистию. А раз суда не было – никто не знал, как поступить с израильскими сокровищами, которые на время следствия были отданы на хранение в один из столичных банков. То есть то, как предписывал поступать в данной ситуации законодатель, было полным абсурдом. По закону надо было все ювелирные изделия превратить в золотой и алмазный лом – и в таком виде реализовывать. То есть золотые украшения переплавлять, бриллианты выковыривать из колец... При этом стоимость сокровищ уменьшается как минимум в тысячу раз. Чтобы выйти из этого правового тупика, прокуратура обратилась с посланием к первому вице-премьеру Юрию Маслюкову: нельзя ли по этому поводу подготовить особое правительственное поручение?
НОВЫЕ ИГРЫ ПИРАМИДОСТРОИТЕЛЕЙ
После обвала “пирамид” и лопанья “мыльных пузырей” прошло уже 3-4 года – но аферистам, которые действовали с наибольшим размахом, по-прежнему удается избегать ответственности и прятать украденные деньги. Особенно ту их часть, которая “укрылась” за границей.
Пожалуй, самый тяжелый случай – дело Сергея Мавроди. К концу 1998 года следователям удалось найти лишь его капиталы. И то не все. Сам любитель бабочек оставался неуловимым. Постановление о привлечении “гениального математика” в качестве обвиняемого было вынесено еще 17 декабря 1997 года. Но в течение многих месяцев ничего определенного не говорилось. Правда, однажды газета “Совершенно секретно” сообщила, что ее корреспондентке удалось договориться с создателем “МММ” о встрече. И в обстановке строжайшей конспирации, после долгого пути на черном “Лендкрузере” с тонированными стеклами, взять у Мавроди интервью. Однако вскоре выяснилось, что интервью представляет компиляцию из ранее опубликованных опусов афериста, что корреспондентка внештатная и что ее легенда с самого начала вызывала в редакции сомнения.
Как сказал мне следователь по особо важным делам СК МВД Николай Псырков, проблема не только в том, чтобы разыскать основоположника пирамидостроения. Главная загвоздка – в беспрецедентном количестве потерпевших: по самым приблизительным подсчетам АО “МММ” “кинуло” 2 миллиона человек. Если педантично следовать букве закона – то есть безнадежно устаревшему УПК, – всех их надо допросить. Можно только догадываться, сколько лет на это уйдет: к осени 1998 года были опрошены “только” 2 тысячи обманутых акционеров. Кроме того, подследственному требуется время для ознакомления со всеми материалами дела, – а уже сегодня в нем больше сотни томов! Сроки же нахождения под стражей строго ограничены. Учитывая несколько недель, что Мавроди провел за решеткой после первого ареста (закончившегося получением депутатского мандата), он может находиться под стражей максимум 16 месяцев. После чего, если дело не будет передано в суд, любитель бабочек обретет свободу.
Правда, по указанию прокурора следователь может ограничиться лишь несколькими наиболее доказанными эпизодами. На взгляд следователей, мошенничество было даже не в технологии “пирамиды”, а в том, что населению продавались акции нигде не зарегистрированной фирмы – АО “МММ”. Что касается шести десятков учрежденных Мавроди компаний – всевозможных ЧИФов, АОЗТ, ТОО, – где также фигурирует аббревиатура “МММ”, то формально ответственности перед акционерами они не несли.
Это, кстати, одна из причин, по которой псевдоакционерам сложно возместить убытки. Как известно, Мавроди активно тратил деньги клиентов на приобретение акций “Газпрома”, “Роснефти”, РАО ЕЭС и прочих “голубых фишек”. Сейчас часть этой собственности Мавроди арестована – по некоторым оценкам на общую сумму 30–40 млн. долларов. Но превратить их в живые деньги и раздать пострадавшим от “МММ” нельзя до тех пор, пока не арестуют афериста, а круг потерпевших не будет четко определен.
Проблема еще и в том, что нет никакой надежды на способность суда пропорционально распределить деньги между пострадавшими. Как сообщил автору этих строк руководитель “Объединения вкладчиков “МММ” Левон Сарвазян, его организация добилась удовлетворения в Хамовническом суде 1700 исков акционеров. По настоянию потерпевших, на депозитный счет суда было переведено 610 млн. рублей, которые арестовали на одном из счетов Мавроди. Однако денег истцы так и не увидели: сперва их уверяли, что перевод средств затягивается, а потом объявили, что все деньги уже распределены. Обладателями полумиллиарда стали всего 30 счастливчиков. Причем одна из них получила практически половину – 300 миллионов рублей. Но самое интересное – удачливая истица тут же отнесла всю сумму... в кассу “МММ”. Впрочем, вкладчиков это не удивило: у них и прежде были основания подозревать работников Хамовнического суда в нечистой игре и симпатиях к Мавроди. Как потом выяснилось, аналогичным образом были распределены и 900 млн. рублей, вырученных за офис “МММ” на Ленинском проспекте: трое избранников получили две трети всей суммы. Вкладчики даже попытались инициировать уголовный процесс против старшего судебного исполнителя Ольги Простаковой, которая столь странным образом распределяет деньги.
Между тем сам хозяин “МММ” был далек от всей этой суеты и с некоторых пор стал общаться с акционерами исключительно через Интернет. В виртуальных сетях поселился и его брат Вячеслав Мавроди, в отношении которого Мосгорпрокуратура расследует еще одно дело – о незаконной банковской деятельности: на обломках “МММ” он проводил игру под названием “СВДП” (система взаимных добровольных пожертвований). Когда правоохранители решили эту новую пирамиду прикрыть и провели в офисе Вячеслава Мавроди обыск с изъятием довольно крупных сумм, вкладчики стали устраивать демонстрации протеста, а сам Вячеслав отбыл за границу и больше на родине не объявлялся.
Как признался Сергей Мавроди в “интервью из подполья”, в последние годы он общается с братом исключительно по Интернету. Вероятно, именно во время одного из таких “разговоров” братьям пришла в голову гениальная мысль перенести операции с реальными деньгами в виртуальное пространство.
С некоторых пор посетителей сервера, расположенного в Сети по адресу www.volna.ru, стал встречать анонс-зазываловка: “Принцип взаимного доверия выше принципа взаимных обязательств!” Та самая надпись, что когда-то украшала плакаты АО “МММ”. Сперва гостю предлагают ответить на вопрос, хочет ли он заработать. За каждым из трех возможных ответов (“хочу”, “очень хочу”, “мне хватает”) следует приглашение сделать взнос во “Всемирную систему взаимных добровольных пожертвований” (СВДП).
Любопытно, что свой сервер для размещения “электронной версии МММ” предоставило научно-производственное предприятие “Волна”. Казалось бы, что может быть общего между разыскиваемыми Интерполом мошенниками и полусекретной организацией, находящейся в ведении Миноборонпрома России? Оказывается, они когда-то были соседями: адрес НПП – Варшавское шоссе, дом 26. Как говорится, старый друг лучше новых двух.
Между прочим, счетчик посетителей сервера перевалил за 50 тысяч. Расчет на то, что нынешние Лени Голубковы успели приобрести не только сапоги женам, но и персональные компьютеры, оправдался.
Головную боль вызывает у следователей и фирма “Хопер-инвест”. Правда, проблемы здесь иного рода. Известны и местонахождение хозяина “Хопра” Льва Константинова, и страны, куда перекочевали средства вкладчиков. Но практического применения эта информация пока не имеет: то, во что материализуется переправленная за границу валюта, далеко не всегда пригодно для обратной конвертации.
Так произошло и с деньгами вкладчиков “Хопра”. Часть средств ушла на выпуск в Германии календарей 1994 года и буклетов. Немцы готовы их отдать. Но кому нужен прошлогодний снег? А другая часть была потрачена на изготовление в Финляндии 150 передвижных магазинчиков. Зачем они понадобились пирамидчикам, история умалчивает. Но факт, что аферисты проплатили финнам далеко не все, что следовало по договорам. Те включили штрафной счетчик. В итоге сумма штрафов достигла стоимости магазинчиков. Так что теперь финны отвечают в духе почтальона Печкина: у нас есть ваши магазинчики, но мы их не отдадим, пока вы не уплатите все штрафы.
Остается рассчитывать только на имущество мошенников, обнаруженное в России. Рыночная стоимость арестованных помещений и акций достигает нескольких десятков миллионов долларов. Но здесь свои проблемы: некоторые гражданские и арбитражные суды, даже не извещая следователей, отменяют аресты и пытаются раздать некоторым кредиторам капиталы “Хопра”. Иными словами, до суда над владельцами “Хопра” еще не дошло (соучредители фирмы Лия Константинова и Олег Судальцев знакомились с материалами дела), а найденное имущество уже вовсю пытались растащить.
Более того, одному из организаторов аферы, похоже, удастся избежать ответственности. Бывший глава фирмы Лев Константинов (сын арестованной в Москве Лии Львовны) обзавелся израильским гражданством и поселился на земле обетованной. А своих граждан в руки чужого правосудия никто не выдает. Правда, израильтяне предлагают сами возбудить против афериста процесс. Но для этого не один десяток томов дела о “Хопре” необходимо перевести на английский и выслать в Тель-Авив. А на это у наших следователей не хватает ни времени, ни денег. К тому же они имеют не слишком плодотворный опыт сотрудничества с израильскими коллегами по делу Лернера.
В течение нескольких месяцев внимание американской и российской публики было приковано к процессу над Вячеславом Иваньковым – Япончиком. Вопрос состоял в том, вымогал или не вымогал Япончик у американцев российского происхождения Волкова и Волошина 3,5 миллиона долларов, полученных ими от “Чары”. Но за скобками оказался другой, гораздо более важный для нас вопрос: можно ли вернуть эти деньги обманутым вкладчикам?
Между тем речь идет об одной из типичных схем “бегства” капитала из России. Вывоз валюты был оформлен как кредит “Чары” фирме Волкова и Волошина “Саммит Интернешнл”. Кредит составлял 2 миллиона долларов и был оформлен под 8 процентов в месяц с возможностью вернуть деньги в любой момент. Помимо этого, по предложению Волкова была создана совместная компания “Мосстройкоммодитиз Трейдинг” (якобы для работы на товарной бирже) с тремя учредителями: “Саммит Интернешнл” (50 процентов акций), АКБ “Чара” (25 процентов) и Мосстройбанк (25 процентов). Характерно, что тот же банк активно участвовал и в аферах Лернера. По распоряжению руководителя “Чары” Владимира Рачука в это новообразование было инвестировано еще 500 тысяч долларов. Согласно показаниям управляющего “Чары” Рустама Садыкова, деньги были переведены в начале мая 1994 года. Однако до сих пор остается загадкой, каким образом осуществлялся этот перевод, если учесть, что “Чара” не имела лицензии на ведение валютных операций. Возможно, существовали некие банки-посредники. Во всяком случае, ФБР выяснило, что деньги “Чары” в итоге оказались на счетах как минимум семи американских банков. Через несколько дней после отправки денег руководители “Чары” и “Саммита” встретились в Милане, где, по показаниям Садыкова, Волков подтвердил Рачуку получение оговоренной суммы и взял у него копии платежных документов.
Как известно, Япончик был осужден. Передали в московский суд и дело в отношении руководительницы “Чары” Марины Францевой. Однако о деньгах “Чары”, переправленных в Штаты, ни американские, ни российские следователи так и не вспомнили. (Не говоря уже о недвижимости в Испании, где Францева поселила своих родственников, и о купленном за 4 миллиона долларов острове на Сейшелах.) Кстати, руководитель ликвидационной комиссии “Чары” г-н Михневич беседовал по этому поводу с атташе посольства США, и тот заверил, что будет способствовать возвращению этих денег, – если, конечно, российская сторона обратится на официальном уровне и представит соответствующие документы. Пока же, по словам дипломата, никаких запросов, как ни странно, не было.
Впрочем, даже к тем активам “Чары”, что не пропали бесследно, подступиться оказалось не так-то просто. Например, очень трудно было доказать, что здание на Пречистенке (д. 24) построено на деньги вкладчиков. Что Агроуниверсалбанк, Моби-банк, “Славянский дом” и “Чара-холдинг” должны вернуть (положить на ликвидационный счет) кредиты, взятые у “Чары” незадолго до ее банкротства.
Еще до сентябрьского кризиса конкурсный управляющий заявил, что при самом удачном раскладе москвичи, вверившие “Чаре” около 452 миллиардов рублей, могут получить обратно разве что по 30 копеек с каждого вложенного рубля. Понятно, что после того, как снова раскачался маховик инфляции, надежды обманутых вкладчиков на хоть какую-нибудь компенсацию тают буквально на глазах.
ЦЕНА РАСКАЯНИЯ – 2 МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ
Понимая, насколько проблематично обеспечить возврат “беглых” капиталов, следователи стараются убедить мошенников по доброй воле возместить причиненный ими ущерб. Как ни странно, иногда это удается. Один из любителей фальшивых авизо, который к моменту ареста успел переправить деньги в Сингапур, добровольно – в обмен на изменение ему меры пресечения и под честное слово следователя, что тот будет хлопотать о снижении срока наказания, – вернул 2 миллиона долларов. Деньги проделали сложный маршрут из Сингапура в США, из США на счета московской фирмы, оттуда – на депозитный счет МВД. Характерно, что все эти операции предприниматель организовал, не выходя из камеры.
Больше всего следователи волновались, что суд не примет во внимание добровольную помощь бизнесмена. А такое вполне могло случиться: российское уголовное право не предусматривает так называемую сделку с правосудием – документально оформленный договор между обвинением и обвиняемым, где оговариваются обязательства обеих сторон. По мнению генерала Титарова, с введением у нас этого института возврат денег мог бы значительно упроститься.
К счастью, история с раскаявшимся бизнесменом закончилась благополучно: суд вынес обвинительный приговор, но с отсрочкой исполнения наказания. Однако далеко не все надеются на благородство отечественной Фемиды. Например, расследуя дело Ангелевича (аферы Монтажспецбанка), сыщики получили данные о его заграничных счетах, в частности в Швейцарии. Сделали запрос, – и пришел ответ: счета обнулены. Вероятно, опытный банкир позаботился о том, чтобы в случае форс-мажора доверенные лица имели возможность его деньги обналичить. И сделали это оперативнее, чем правоохранители с их волокитой по утверждению международных запросов о правовой помощи.
Процедура возврата средств могла быть ускорена, если бы в западных странах у МВД были свои представители – офицеры связи. Пока они работают лишь в нескольких российских посольствах: в США, Англии, Бельгии, Болгарии, Польше и на Кипре. В 1998 году офицер связи появился и в Израиле.
Последнее весьма актуально: израильтяне весьма неохотно расстаются с переправленными к ним капиталами. Так, суд Иерусалима признал Григория Лернера виновным в хищении нескольких десятков миллионов долларов из российских банков. Однако, о возврате денег в Россию речь на суде даже не заходила. (Подробнее об этом мы рассказали в главе “Григорий Лернер: жизнь и тюрьма”.)
И здесь мы подходим к главной проблеме. Дело в том, что большинство стран, где прячут деньги аферисты, на самом деле вовсе не обязаны отвечать на наши запросы и тем паче возвращать деньги. Потому что с государствами, которые мы в свое время относили к “капиталистическому лагерю”, за все годы “либеральных реформ” наши руководители так и не удосужились заключить договора о правовой помощи. А без таких договоров помощь в возврате средств может оказываться только по доброй воле и за какие-то ответные услуги. А может и не оказываться.
Генерал Титаров считает, что чем быстрее мы заключим такие двухсторонние соглашения, чем детальнее в них будет прописан механизм возврата денег, чем полнее в нем будут учтены интересы потерпевшей стороны (например, может быть включен пункт, что судебные издержки не должны покрываться за счет потерпевших), тем быстрее будет запущен механизм реального возврата “беглых” капиталов.
Парадокс еще и в том, что гораздо легче отыскать где-нибудь на Сейшелах похищенные у нас деньги, чем найти в России ответственных за их возврат. Казалось бы, – коль скоро возврат происходит по решению суда, именно он должен контролировать исполнение. Это было бы, кстати, более понятно иностранцам. Но в реальности у наших судов нет даже средств для перевода многостраничного приговора на язык той страны, куда он должен пересылаться. В итоге судьбу похищенных средств приходится отслеживать все тем же милицейским следователям, – если, конечно, у них хватает на это сил и времени.
С другой стороны, в Генпрокуратуре есть Международно-правовое управление, отвечающее за внешние сношения. Но при ближайшем рассмотрении выясняется, что оно ведает исключительно выдачей преступников и денег из России. Экстрадицию в обратном направлении курируют сразу три подразделения Следственного управления Генпрокуратуры. Но их специалисты только помогают готовить необходимые документы, – а вовсе не отвечают за возврат средств.
Но, похоже, эта ведомственная разобщенность никого не волнует. Наши политики лишь на словах проявляют интерес к сообщениям о незаконно вывезенных и оказавшихся на заграничных счетах миллиардах долларов. На деле же российские власти предпочитают вести переговоры не о взаимной правовой помощи, а об односторонних финансовых инъекциях.
СЧЕТА ПРЕДЕРЖАЩИЕ
ИСКЛЮЧЕНИЕ, СТАВШЕЕ ПРАВИЛОМ
Как известно, понятие коррупция произошло от латинского слова corruptio (подкуп) и означает преступление, заключающееся в прямом использовании должностным лицом прав, связанных с его должностью, в целях личного обогащения. В энциклопедическом словаре, дающем такое толкование, речь идет о каком-то одном, конкретном преступлении. При более широкой трактовке этого слова говорят о явлении, о недуге, в той или иной степени поразившем бюрократические элиты всех стран и наций. Но в любом случае речь идет о некоем позорном отклонении от нормы, о чем-то таком, что существует наряду со здоровым, нормальным, естественным. Об исключении из правил.
Не то в России. Здесь коррупция не разъедает государственную систему, а, скорее, является сутью этой системы. Здесь коррупция не альтернатива – но основа основ, не опухоль на теле – но само тело, не препятствие на пути общественного развития – но само средство производства. Точно так же, как российская армия не может существовать без дедовщины, – поскольку дедовщина является тем китом, на котором наша армия стоит, необходимым условием ее существования, – так и государственная система нашей страны немыслима без того, что на Западе называют коррупцией. Шестеренки отечественной экономики вертятся исключительно за счет бесконечных “смазок” – открытия ответственным людям заграничных счетов, строительства особняков, приобретения роскошных лимузинов...
Нет, здесь не отдельные случаи подкупа, не круговая порука нескольких взяточников, – но прочно выстроенная система перераспределения материальных ресурсов страны. Система, при которой параллельно существуют два равновеликих финансовых потока: один – направленный на удовлетворение неограниченных потребностей бюрократической прослойки, другой – на нужды всего остального населения. Первый поток – шумный и полноводный, второй – постоянно находится на гране пересыхания. Возможно, его и вовсе бы перекрыли за ненадобностью, и все вокруг окончательно превратилось бы в пустыню, – однако мудрая часть обитателей оазисов понимает, что по целому ряду причин этого делать нельзя. Забастовки, голодовки, журналистские разоблачения – все это, конечно, мешает жителям оазисов окончательно расслабиться, заставляет идти на маленькие жертвы.
Иногда эти жертвы минимальны. Иногда и вовсе близки к нулю. Если пресловутые потоки рассматривать как совокупность большого числа бюджетных ручейков, то некоторые все-таки поддерживают в каком-то более-менее приличном состоянии (например, выплаты пенсий), но многие откровенно и беззастенчиво перекрывают. Например, строительство жилья за госсчет. По поводу адресатов бесплатной раздачи квартир ни у кого никаких сомнений нет – независимо от того, что именно записано в законе о бюджете.
ЖИЛЬЕ ДЛЯ НОВЫХ РУССКИХ ЧИНОВНИКОВ
Документы, о которых пойдет речь, принес мне один уволенный сотрудник Центробанка. То, что вытекало из этих бумаг, было настолько поразительным, настолько не вписывалось в мои тогдашние представления о технологиях бюджетного финансирования, что сперва я отнесся к ним, мягко говоря, с подозрением. Решил перепроверить, получить комментарии у специалистов. В двух экземплярах отксерил всю эту папочку и отнес в две солидные инстанции – в думский комитет по бюджету и в Счетную палату, к аудитору, контролирующему деятельность Центробанка. Потом потянулись бесконечные недели моего ожидания.
Я педантично в условленный день звонил к депутату и аудитору, и всякий раз их секретари отвечали: “на совещании”, “заняты”, “обедают”, “позвоните завтра”. Потом депутат, – а это была Оксана Дмитриева, представительница уважаемого мною “Яблока”, – стала чиновницей, перешла на работу в правительство. А ответственная сотрудница Счетной палаты ушла в декретный отпуск.
После этого мне оставалось довериться только результатам самостоятельного расследования. Единственным плюсом было то, что речь шла не о каких-то заморских счетах, но о вполне конкретном, кирпичном, многоэтажном воплощении того, что мы назвали особым, специфическим для России, перераспределением материальных ресурсов страны...
По закону строительство жилья за счет государства может вестись исключительно в рамках федеральной программы “Жилище”. Это означает, что бесплатное или субсидируемое жилье должны получать ликвидаторы чернобыльской аварии, беженцы, северяне, переезжающие “на материк”, военные и милиционеры (работающие и уволенные в запас). Возведение какого-либо иного жилья федеральный бюджет не предусматривает. Оговаривается, правда, что капвложения могут также производиться по указам и правительственным постановлениям – но в порядке исключения.
В реальности на выполнение программы “Жилище” денег практически не выделяется. “Финансирование – нулевое, – сообщил мне в сентябре 1998 года глава думского комитета по проблемам Севера Борис Мисник. – В этом году по закону о бюджете на строительство жилья для северян и жилищные субсидии должны были выделить около 1,3 миллиарда рублей. Не выделили ни рубля. В том году – около 1 триллиона (старыми). Дали только 150 миллиардов – и то не живыми деньгами, а зачетами и векселями”.
Между тем жилые дома за счет госказны активно строятся. В основном в Москве, в ее Юго-Западном округе (там, говорят, чище воздух). На Мичуринском и Балаклавском проспектах, на улицах Удальцова и Гарибальди. Строят, как правило, иностранцы, и за валюту (то есть для наших граждан дополнительные рабочие места не создаются). Ультрасовременные 20–24-этажные здания, с квартирами улучшенной планировки; однокомнатные – 80 кв. м, двухкомнатные – 100 кв. м и т. д.
Здесь не справят новоселье ни офицеры, ни северяне. Ведомственная принадлежность тех, кто получит (или уже получил) вожделенные ордера, известна. Это сотрудники Управделами президента, аппарата правительства, Минэкономики, Миннаца, Госкомстата.
Ничего подобного в бюджете не предусмотрено. То есть заложенного в закон о бюджете финансирования нет вовсе, и наоборот – те деньги, о которых законодатели не договаривались, – проливаются золотым дождем. Как же это технически осуществимо?
Вся хитрость в том, что обеспечивать и контролировать прохождение денег на бюджетное жилье должно одно ведомство, а занималось этим до последнего времени совсем другое.
Еще с 1992 года все платежи должны были идти через Федеральное казначейство, однако по каким-то причинам в течение пяти лет оно не могло вступить в свои законные права. Его функции взяло на себя подразделение Центробанка под названием “Отдел долгосрочного кредитования инвестиционной деятельности”.
Как пояснили мне знающие люди в ЦБ, именно в этот отдел стекались все бумаги из Минфина и Минэкономики с предписаниями выделить деньги на тот или иной объект. Визировать эти документы сотрудники отдела должны были, лишь удостоверившись, что все законно: финансирование идет в рамках программы “Жилище”, в соответствии с текущим бюджетом, после согласования с заинтересованным ведомством. Но, во-первых, четкого алгоритма проверки не было. Во-вторых, значительная часть предписаний не имела ничего общего с программой “Жилище”, а указанные в них суммы явно не укладывались в лимиты, заложенные в бюджет. “Внепрограммная часть”, “сверхлимиты” – такими странными терминами пестрели письма руководителей Минэкономики (Евгения Ясина, Якова Уринсона и их замов) и прикрепленные к ним платежки из Минфина.
Кое-где делались ссылки на указы и постановления, – но при ближайшем рассмотрении оказывалось, что в них ничего о жилье не говорилось или документов с такими выходными данными вообще не существует.
“Нет денег”, – из месяца в месяц отвечали ликвидаторам и северянам. Одновременно с этим 215 миллиардов рублей выделялось для нужд Управделами президента (сперва говорилось, что для реконструкции Кремля, потом оказалось – для строительства жилья); 12 миллиардов – самому Минфину для покупки квартир на Мичуринском проспекте; 2,5 миллиарда – на закупку трех квартир для Миннаца, Минэкономики и Госкомстата; 4,5 миллиарда – Управделами президента “для расчистки плеса” в Завидове; 19 миллиардов – Миннацу и Минэкономики для начала строительства дома по Балаклавскому, 18; 20 миллиардов – аппарату правительства на дом по Удальцова, 3 (с очень смешной формулировкой “на начало строительства и проектно-сметную документацию”, – но если нет еще ни проекта, ни сметы, то как можно выделять деньги на “начало строительства”?). Все это – только небольшая выборка за несколько месяцев 1995–1996 годов из пачки документов, которые волею судеб оказались в верхнем ящике моего стола.
Все операции проводились через “нужные” фирмы. Характерный пример – строительство дома по Балаклавскому проспекту, сметной стоимостью около 15 миллионов долларов. Перед тем как отправить деньги финской строительной фирме, их прокрутили через банк “Стратегия”. Небольшое финансовое учреждение, известное только тем, что его возглавлял брат Якова Уринсона.
Сотрудники отдела долгосрочного кредитования понимали, что предписания выделить средства на жилье для чиновников – абсолютно незаконны. Но послушно ставили свои визы (за этим зорко следила бессменная начальница отдела Лариса Нешина). Отказ означал как минимум потерю премий и всевозможных пособий, достигавших нескольких тысяч долларов. Кроме того, на работу в этот отдел брали в основном немосквичей, обещая помочь с жильем. Впрочем, одна из сотрудниц пыталась сопротивляться и отправила несколько докладных руководству, в том числе Сергею Дубинину. Она писала, что ее отдел по сути превратился в карманный банк для обитателей “Белого дома”. Реакции не последовало.
И все же компетентные органы узнали об этих странных операциях. По поручению Генпрокуратуры проверкой оперативных данных о незаконном строительстве занялись борцы с экономическими преступлениями МВД России. Однако до возбуждения уголовного дела не дошло.
Как уже говорилось, автор поначалу отнесся к этим документам с определенной долей скепсиса. Для проверки информации было решено выехать на объекты – увидеть все собственными глазами. И запечатлеть на фото. Долго мы с фотокорреспондентом плутали по московскому юго-западу – и никак не могли отыскать обозначенные в бумагах адреса. Оказывается, все дело было в хитрой чиновничьей кодификации. В документах обозначался так называемый технический адрес – реально не существующий. Для чего нужна была подобная конспирация, понять мне так и не удалось. Но здания, о которых шла речь, были видны издалека: эти ультрасовременные громадины резко отличались от окружающих построек. Стандартные коробки-девятиэтажки казались утлыми лачугами по сравнению с чиновничьими башнями.
Но больше всего меня поразило другое. Эти новостройки я посетил в самый разгар августовского-сентябрьского кризиса. Казалось, вся страна в параличе, все счета зависли, валюты нет, рублей нет, заводы и фабрики окончательно встали – и вот-вот остановится метро. А здесь, в этих странных уголках Москвы, ничего подобного не ощущалось. Наоборот, возведение многоэтажек шло полным ходом, можно сказать, рекордными темпами. Никакого кризиса, никакого простоя, никакого долларового дефицита.
Здесь все может окончательно развалиться, остановиться, уйти в небытие. Но их ручейки никогда не пересохнут, их оазисы никогда не растворятся в пустыне.
МЫ ПОИМЕННО ВСПОМНИМ ВСЕХ...
Когда лидер думской фракции “Яблоко” Григорий Явлинский обмолвился о том, что высшие эшелоны российской власти поражены коррупцией и что министерские портфели стали объектами купли-продажи, он сказал, по большому счету, банальность. Никакой Америки он не открыл. Тем удивительнее был невероятный скандал, разразившийся после его даже не заявления, а замечания. Все члены правительства дружно обиделись. Многие политики выступили с контрзаявлениями. “Что вы имеете в виду, г-н Явлинский? Назовите конкретные фамилии!”
Требование было бессмысленным, но провокационным. Бессмысленным – потому что разоблачать и поименно перечислять коррупционеров должны не лидеры депутатских фракций, а руководители правоохранительных органов. Но тот факт, что они этого не делают, – тот факт, что по сути ни один из министров федерального уровня не предстал перед судом, – вовсе не означает, что там, наверху, все чисто и нет ни хищений, ни махинаций, ни лихоимства.
С другой стороны, стоило Явлинскому назвать конкретные фамилии, как уже на него подали бы в суд, – а то и привлекли бы к уголовной ответственности за клевету. Раз суда над самыми высокопоставленными коррупционерами нет, таковыми их считать нельзя, а называть вслух их имена – просто опасно. Замкнутый круг?
Явлинский все-таки нашел выход. Не он, но его соратники направили в правительство депутатский запрос, в котором все известные им факты, намекающие на коррумпированность членов правительства (только действующих членов – о бывших уже не говорили), были изложены в форме вопросов. То есть никто ничего не утверждал, – а просто спрашивал. Сразу после такого хитроумного приема все разговоры о популизме Явлинского стихли. Что касается ответов, то на них никто особенно и не рассчитывал. Действительно, ничего вразумительного “яблочникам” не ответили. Но пообещали разобраться. Разбираются до сих пор.
“Список Явлинского”, вероятно, войдет в историю как одна из редких и отчаянных попыток сказать о коррупции в стране, где ее “не замечают” не потому, что ее нет, – но потому, что она повсюду и во всем. Лицом к лицу лица не увидать.
Мы решили составить свой список, более расширенный. Вспомнить не только членов правительства Примакова, – но высокопоставленных чиновников из всех российских правительств, начиная от Силаева и Гайдара.
Здесь необходимо сказать несколько слов о принципах подбора – точнее, выбора имен и фактов. Понятно, что о российской коррупции можно говорить бесконечно, можно рассматривать ее вдоль и поперек, по вертикали – то есть во всех 89 субъектах Федерации – и по горизонтали: начиная от РЭУ и муниципалитета – и заканчивая аппаратом президента. Мы будем рассматривать только самый верхний слой и только в пределах Садового кольца.
Мы ограничили сферу своего интереса только первой – исполнительной ветвью власти. Нас интересуют только высокопоставленные члены правительства – вице-премьеры, министры, заместители министров, помощники министров – и приравненные к ним высокопоставленные сотрудники президентской администрации. Все они приводятся с теми должностями, в которых они трудились в зените своей карьеры, – хотя сейчас следовало бы писать их должности с приставкой “экс”.
В нашем списке нет имен президента и председателей правительства – не потому, что в печати было мало фактов об их нечистоплотности, об их сомнительных приказах и распоряжениях, – но потому, что они отвечают за деятельность всех своих подчиненных. То есть все сведения, портящие репутацию высокопоставленных чиновников, автоматически портят репутацию глав государства и правительства.
В списке нет имен Анатолия Чубайса и его соратников из Мингосимущества – жизни и творчеству этих замечательных деятелей посвящена в данной книге отдельная глава. Как и высокопоставленным сотрудникам так называемых силовых структур. Нет и Министерства обороны – о генералах, их счетах и дачах, я уверен, еще будет написана не одна книга. К настоящему же моменту уголовные и судебные процессы над людьми в лампасах еще в самом разгаре.
Среди “подозрительных”, портящих репутацию чиновника сведений в данном случае отобраны только те, что наиболее доказательны, или те, что в свое время послужили основанием для возбуждения уголовного дела, а в отдельных случаях – и для ареста чиновника. Как уже говорилось, ни в одном из перечисленных эпизодов дело до суда не дошло, – а если и дошло, то на скамье подсудимых всякий раз оказывались более мелкие сошки.
Наконец, мы бы попросили обратить особое внимание на безглагольную форму изложения этих фактов и сведений. Мы не беремся утверждать, что чиновник совершил нечто аморальное или предосудительное. Мы говорим лишь о том, что была в его жизни некая темная, странная история, бросившая тень на его репутацию. Пропала из госказны очередная порция бюджетных средств. А кто прежде всего виноват и каким должно быть наказание – это уже вопрос органов правоохраны.
Итак, предлагаем ознакомиться со следующим списком.
ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ВЛАДИМИР ШУМЕЙКО первый вице-премьер, спикер Совета федерации
Уголовное дело об исчезновении 9,5 миллиона долларов из 15-миллионного кредита, который по указанию Шумейко государственная компания “Агрохим” перечислила на счет фирмы “Теламон”. Еще один эпизод того же дела – необоснованные льготы, которые Шумейко предоставлял ряду частных компаний, в том числе швейцарской фирме “Дистал ЛТД”, в руководство которой входили скандально известные братья Якубовские. По представлению Генпрокуратуры в июле 1993 года Верховный Совет лишил Шумейко депутатской неприкосновенности, Борис Ельцин отстранил его от исполнения обязанностей первого вице-премьера “до завершения следствия”. Однако уголовное дело в итоге было закрыто.
Операции с поставками в Россию технологий для производства продуктов питания. Поставки брались обеспечить фирмы Якубовских “Дистал ЛТД” и “Честер ЛТД”. Под эти контракты правительство Москвы перечислило более 10 миллионов долларов. Деньги пропали, сделка сорвалась. Операции курировал Владимир Шумейко.
Обыски в кабинете и на квартире первого вице-премьера в связи с расследованием дела о пропаже 16 миллионов долларов, которые правительство Москвы выделило на закупку за рубежом детского питания. Основным подозреваемым по этому делу был помощник Шумейко Владимир Романюха. Когда прокуратура выписала ордер на его арест, он, по совету шефа, сбежал в Канаду. Романюха, с которым позже, когда он был уже в Израиле, встречались сотрудники СБП, сообщил о 50 тысячах наличных долларов, которые он передал первому вице-премьеру.
Сенсационные показания подсудимой руководительницы фирмы “Властилина” Валентины Соловьевой. Она сообщила, что деньги вкладчиков передавала в некий банк, который контролировал Владимир Шумейко. Кроме того, были сведения, что после своего загадочного исчезновения в 1994 году и вплоть до ареста Соловьева скрывалась на даче Шумейко. Последний, как свидетель по делу “Властилины”, был вызван в суд для дачи показаний. Однако факт своего знакомства с Соловьевой отрицал.
АЛЕКСАНДР ШОХИН вице-премьер, лидер фракции НДР
Скандал с сенсационными показаниями, которые дал Иван Воронцов, подследственный по делу о мошенничестве и незаконной торговле оружием, по поводу убийства Отари Квантришвили. По его словам, “Шохин организовал убийство, поскольку деньги, которыми хотел воспользоваться Квантришвили, предназначались для перевода в АО “Партнер”, его брату”. Как следовало из показаний подследственного и других материалов дела, брат вице-премьера Георгий Шохин оказывал финансовую поддержку возглавляемому Воронцовым Федеральному сыскному бюро – структуре, уличенной в аферах с оружием и выдаче подложных документов. Руководители ФСБ были приговорены к различным срокам лишения свободы.
История неудавшегося сотрудничества швейцарской фирмы “Нога” с российским правительством, от имени которого выступали вице-премьер Шохин и замминистра финансов Вавилов. Швейцарцы предоставляли России 1,5 миллиарда долларов кредита на закупку товаров первой необходимости. Кредиты должны были погашаться поставками нефтепродуктов. “Нога” свои обязательства выполнила, Россия же задолжала 300 миллионов долларов. Поскольку в течение трех лет эти деньги не возвращались, трибуналом Люксембурга по иску “Ноги” были арестованы счета двенадцати российских правительственных и неправительственных структур в швейцарских банках. Кроме того, суд санкционировал арест “любых активов, наличных денежных сумм и прочего имущества... депонированных на имя и на счет... г-на Шохина А.Н. и г-на Вавилова А.П.”.
АЛЕКСЕЙ БОЛЬШАКОВ первый вице-премьер
Скандалы вокруг совмещения Большаковым высокого должностного положения с частным бизнесом. Сведения о том, что, находясь на работе в правительстве, он оставался соучредителем АОЗТ “Арсенал”, ЗАО “Шелонь”, ЗАО “Тагрань”, российско-американского торгового общества “Евротрейд”, АОЗТ “Аргус”. Продолжал руководить коммерческой организацией “Высокоскоростные магистрали”, интересы которой активно лоббировал. Кроме того, работая в “Белом доме”, создал еще две коммерческие структуры – торговые фирмы “ALD” и “ComSky”.
ОЛЕГ СОСКОВЕЦ первый вице-премьер
Скандалы с переходом российских алюминиевых заводов под контроль оффшорных компаний израильтян братьев Черных и англичанина Дэвида Рубина. Уголовное дело о фальшивых авизо, которыми аферисты расплачивались с металлургическими предприятиями. Интересы братьев Черных в правительстве лоббировал Олег Сосковец. Тележурналисты НТВ, проведя собственное расследование, сообщили о том, что в одном из западных банков у Сосковца был открыт счет, куда поступали деньги от фирм братьев Черных.
БОРИС НЕМЦОВ первый вице-премьер
Уголовное дело “о навашинских миллионах”, возбужденное против бывшего друга Немцова бизнесмена Андрея Климентьева. Он был осужден за хищение – с помощью норвежских фирм – 2,5 миллиона долларов из правительственного кредита для судостроительного завода. Проект лоббировал тогдашний нижегородский губернатор Борис Немцов. Как утверждал Климентьев, небескорыстно. В заявлении в Генпрокуратуру он сообщил, что неоднократно передавал взятки Немцову (речь шла о девятнадцати тысячах долларов), чтобы тот помогал с выделением очередной порции кредита.
ОЛЕГ ЛОБОВ вице-премьер, секретарь Совета безопасности
Скандалы вокруг “Аум Синрикё”. При расследовании дела о массовом отравлении людей в токийском метро выяснилось, что сектанты имели весьма прочные позиции в России, где действовал один из самых крупных филиалов этой тоталитарной секты. В печать просочились сведения о том, что интересы секты в Москве лоббировал Олег Лобов, зафиксированы его встречи с Ассахарой – лидером секты, ставшим главным обвиняемым по делу о газовой атаке в метро. Сообщалось также, что боевики “Аум Синрикё” тренировались на российских военных базах и что отравляющие вещества им были переданы именно российскими военными.
АППАРАТ ПРАВИТЕЛЬСТВА РФ
ВЛАДИМИР БАБИЧЕВ руководитель аппарата, вице-премьер, председатель исполкома НДР
Скандальная история 1993 года с лоббированием интересов германской фармакологической фирмы “Pindur Gmbh”, которая пыталась взыскать долги с “Медэкспорта”. В итоге искомая сумма – 1 миллион 837 тысяч долларов – была выделена из правительственного резерва (февраль 1993 г.). Есть сведения, что Бабичев выезжал за счет фирмы в ФРГ – поохотиться. В офисе и на даче у московского представителя фирмы, ранее судимого за контрабанду Олега Солодовникова (именно через него велись переговоры с Бабичевым), был обнаружен целый арсенал оружия и боеприпасов.
ГЕННАДИЙ ПЕТЕЛИН руководитель секретариата премьер-министра
Скандал с лоббированием квот на нефтяной экспорт: в 1994 году право на экспорт 2,5 миллиона тонн нефти и освобождение от таможенных пошлин получила никому не известная фирма АО “Проминформбизнес”. Экспортная выручка – 100 миллионов долларов – осела за рубежом, хотя должна была пополнить госказну. Служба безопасности президента установила, что между Петелиным и главой АО Александром Родимовым весьма близкие отношения. По данным начальника отдела “П” СБП полковника Валерия Стрелецкого, в словацком банке “Австрия” у Петелина был открыт счет, где хранилось несколько миллионов долларов.
ГЕННАДИЙ КОШЕЛЬ помощник премьер-министра по внешнеэкономическим связям
Совмещение работы в правительстве с работой в австрийском ТОО “Делия” (Кошель был его соучредителем) – фирмы, занимавшейся перепродажей российских сырьевых ресурсов. Есть сведения, что, находясь как бы в служебной командировке в России, помощник премьера получал из кассы “Делии” значительные “командировочные”. Лоббировал коммерческие проекты компаньона по “Делии” австрийца Рудольфе Вайбля.
МИНИСТЕРСТВО ФИНАНСОВ
БОРИС ФЕДОРОВ министр
Уголовное дело об “алмазной афере” – сделке между Российским комитетом по драгоценным металлам и американской фирмой “Голден АДА”, в результате которой Россия потеряла около 180 миллионов долларов. По свидетельству обвиняемых по делу – в том числе главы Роскомдрагмета Евгения Бычкова, – сделку санкционировал Борис Федоров. Последний проходит по делу как свидетель.
ВЛАДИМИР ПАНСКОВ министр
Уголовное дело 1993 года о получении взятки в особо крупных размерах, по которому Пансков, в то время – замглавы Госналогслужбы, пять месяцев провел в “Лефортово”. По мнению следователей, взятка была замаскирована под оплату неких консультаций, которые чиновник якобы давал одной коммерческой фирме. Позже Генпрокуратура добавила еще три статьи: хищение общественного имущества, пособничество в должностном подлоге, нарушение правил о валютных операциях. Бывший министр внутренних дел Виктор Ерин информировал Бориса Ельцина, будто в распоряжении милицейских следователей имеются доказательства того, что действиями Панскова государству нанесен ущерб в размере 33 миллионов рублей (по курсу 1992 года). Однако уголовное дело неожиданно закрыли, а Пансков вскоре после выхода из “Лефортова” перешел на работу в президентскую администрацию.
История с освобождением Управления делами президента от таможенных платежей по поставкам импортных товаров. Своим распоряжением Пансков подарил ведомству Павла Бородина 693,62 миллиарда бюджетных рублей. Более полутора триллионов – эта сумма вполне сопоставима с целой строкой бюджета. В самый разгар проверки, которую проводила по этому поводу Счетная палата, Пансков был назначен ее аудитором.
АНДРЕЙ ВАВИЛОВ первый заместитель министра
История исчезновения 16 миллионов долларов, выделенных из госказны под строительство и пуск в Тульской области завода по производству удобрений. В итоге заводу досталось лишь 7,9 млн. долларов. Остальное перечислено в банки США, Италии, Англии, в банк “Империал” и страховую компанию “Макс”.
Афера с обменом векселями между “Сбербанком” и уже находившимся на гране банкротства “Национальным кредитом”. Векселя были вывезены через фирму “Олби Интернешнл” (США), где работала жена Вавилова. Государственный банк лишился 126 млн. долларов.
Махинации с украинскими облигациями на общую сумму 1,4 миллиарда долларов, которые были выпущены под долги Украины “Газпрому”. Минфин в лице Вавилова продал эти бумаги по цене 10% от номинала Моснацбанку и МФК, а потом принял их, – но уже по номиналу, – от Московской области в счет погашения ее долга. В результате этих операций бюджет потерял 540 миллионов долларов. Вавилов после увольнения из Минфина стал президентом банка МФК. Главу Московского национального банка Ашота Егиазаряна пресса называет авторитетом армянской преступной группировки, а также другом Вавилова.
История с передачей по прямому указанию Вавилова государственным Внешэкономбанком пакета гособлигаций на сумму 35 миллионов долларов банку “Единство”, находящемуся на грани банкротства (председатель правления – Дмитрий Бурейченко). Это помогло Бурейченко разрекламировать свой банк и доказать его высокую ликвидность. В итоге банкир “кинул” кредиторов в общей сложности на 80 миллионов долларов и скрылся за границей. Проходит по одному уголовному делу с банкиром Ангелевичем.
Операции конца 1995 года по срочному сбору средств на предвыборную кампанию Ельцина. Минфин договорился с Нигерией и Перу, что Россия простит им 90% государственного долга (их долг составлял 3 миллиарда долларов), если они выплатят сразу 10 %. В итоге Минфин получил 300 миллионов долларов. При этом Перу вернула свой долг российскими же ценными бумагами. Платежными агентами Минфина выступали Национальный резервный банк и “Менатеп”.
Комбинация с кредитом в 2 миллиарда индийских рупий (36 миллионов долларов), который по распоряжению Вавилова был предоставлен Совкомфлоту для строительства судов на балтийском заводе. Гарантом по возврату кредита выступал Национальный резервный банк, куда были переведены выделенные средства. Фактически банк получил льготный кредит под 6-7% годовых в валюте в период, когда доходность по ГКО доходила до 200% годовых в рублях. Аналогичным образом НРБ получил еще один – 50-миллионный долларовый кредит под 6–7% годовых.
Сомнительная сделка 1996 года с выделением Минфином администрации Московской области ОВВЗ (облигаций внутреннего валютного займа) на общую сумму 656 миллионов долларов. ОВВЗ были тут же переданы в Уникомбанк, откуда ни облигации, ни деньги не вернулись. Через два года по иску Генпрокуратуры Федеральный арбитражный суд Московского округа признал эту сделку незаконной и потребовал возместить Минфину ущерб в 656 миллионов долларов в рублевом эквиваленте.
Аналогичная афера 1997 года с выделением ОВВЗ на сумму 237 миллионов долларов военно-промышленному предприятию МАПО “МиГ” – под несуществующий контракт с Индией на поставку самолетов “МиГ-29”. Деньги прокручивались через те же Уникомбанк и МФК, а также Московский инновационный банк и банк “Кредитный союз”. В итоге военное предприятие не получило ни рубля. Часть средств была перечислена “Уникомом” на Барбадос, где в 1996 году “Уником” открыл карманный банк “Луидор”, владельцем которого числится зампред “Уникома” Андрей Глориозов. По поводу этой аферы с разоблачениями выступил глава Центробанка Сергей Дубинин – после чего было возбуждено уголовное дело. В 1998 году Генпрокуратура предъявила обвинения в хищениях бывшему финдиректору МАПО “МиГ” Максиму Ткачеву, миллиардов рублей под реализацию одной из федеральных программ в Ростовской, Волгоградской и Мурманской областях. Как минимум десятая часть этих средств была разворована. В благодарность за услуги чиновнику был открыт в том же банке счет, на который поступило 520 тысяч долларов. Впоследствии эти деньги были переведены в Андорру и обналичены. 1 сентября 1998 года Петров был арестован, а через девять дней ему предъявили обвинения в получении взятки в особо крупных размерах. По тому же делу были арестованы два бывших руководителя “Эскадо” – председатель правления банка Александр Николаев и его заместитель Александр Франгопулов. Их обвинили в даче взятки и разбазаривании денег банка (к 1997 году он обанкротился).
ГЕРМАН КУЗНЕЦОВ заместитель министра, глава Гохрана
Уголовное дело по факту выноса из “Белого дома” коробки из-под ксерокса с полумиллионом долларов – предположительно для финансирования избирательной кампании Бориса Ельцина. Как установило следствие, деньги были взяты из кабинета замминистра, из его служебного сейфа. Дело было закрыто за отсутствием факта преступления – поскольку следователи так и не выяснили, откуда именно были похищены (или получены) эти деньги.
МИНИСТЕРСТВО ЭКОНОМИКИ
ЯКОВ УРИНСОН министр
Истории протежирования страховой компании “Жива” и банку “Стратегия”, совладельцем которых является брат министра Александр Уринсон.
Скандал с передачей “Живе” (уставный фонд – 156 рублей) всех прав на страховку грузов госкомпании “Росвооружение”. До того как Уринсон возглавил Минэкономики, страхование обеспечивала солидная компания “Ингосстрах”.
История с разработанной “Живой” и одобренной Министерством образования программой школьного страхования. Согласно этой программе всем российским родителям предложат застраховать детей-школьников при посредничестве “Живы”. Кроме того, в “Живе” предполагалось застраховать и сами образовательные учреждения.
Махинации с бюджетными средствами, выделяемыми на нужды Агропрома, через банк “СБС-Агро”. В операциях принимал участие банк “Стратегия”, возглавляемый Александром Уринсоном.
Операции с бюджетными средствами, предназначенными для строительства домов северянам, – а на самом деле используемыми для возведения жилых домов для чиновников (описаны выше). Соответствующие распоряжения отдавал Яков Уринсон, в операциях принимал участие банк Александра Уринсона.
МИНИСТЕРСТВО ТРУДА И СОЦИАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ
СЕРГЕЙ КАЛАШНИКОВ министр
Уголовное дело о хищении 2,5 миллиарда рублей из Фонда общественной защиты гражданских прав, вице-президентом которого являлся Сергей Калашников. Один из бывших руководителей фонда, помощник министра юстиции Максимов, арестован, с еще одной руководительницы взята подписка о невыезде. Свидетелем по делу, кроме Калашникова, является экс-министр юстиции Валентин Ковалев, также входивший в руководство фонда.
МИХАИЛ МАЛЫШЕВ начальник управления мониторинга и координации научных исследований
Проходит по “делу статистиков”. Генпрокуратура предъявила ему обвинение в хищении госсредств путем мошенничества. По мнению следствия, он небескорыстно лоббировал выделение денег Госкомстату, имевшему договорные отношения с Минтруда.
МИНИСТЕРСТВО СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА
ГЕННАДИЙ КУЛИК вице-премьер в правительстве Силаева, министр в правительстве Примакова
(Один из главных фигурантов запроса Григория Явлинского по поводу коррупции в правительстве.)
Подозрительные операции 1991–1992 годов, связанные с хабаровским концерном “Экспа”, который возглавлял скандально известный бизнесмен Валентин Цой. Одна из историй касалась передачи концерну основных фондов (сельхозтехники) нескольких хозяйств. Соответствующее распоряжение на основании липовых платежек подписал Геннадий Кулик, в то время также возглавлявший сельское хозяйство. Новый министр Хлыстун это распоряжение отменил как незаконное, а краевая прокуратура возбудила уголовное дело. Также не без помощи министра Кулика несколько десятков миллионов бюджетных рублей поступили на счета “Экспы” якобы в качестве паевого взноса Минсельхозпрода – хотя министерство соучредителем концерна никогда не являлось.
Аферы с чеками “Урожай-90”, которыми государство расплачивалось с крестьянами за сверхплановую продажу сельскохозяйственной продукции. Чеки планировалось отоварить импортным ширпотребом, для закупки которого зарубежным покупателям было продано большое количество нефтепродуктов. Однако обладатели чеков обещанных товаров так и не получили. Ущерб от чековой аферы оценивается в 30 миллионов долларов. Одним из подозреваемых по этому делу был “первый российский миллионер” Артем Тарасов, президент ассоциации “Исток”, который взялся обменять отечественную нефть на импортные товары. Геннадий Кулик был допрошен Генпрокуратурой в качестве свидетеля. В 1994 году дело закрыли.
В 1991 году Геннадий Кулик подписал скандально известную сделку со швейцарской фирмой “Нога”. Подробнее о ней – в рассказе об Александре Шохине.
АЛЕКСАНДР ЗАВЕРЮХА вице-премьер, курирующий сельское хозяйство
Скандалы с многомиллиардными хищениями в Федеральной продовольственной корпорации (ФПК), созданной по инициативе Заверюхи в 1994 году. Когда деятельностью ФПК заинтересовались правоохранительные органы, Заверюха пролоббировал погашение разворованных аграрных кредитов за счет бюджетных средств.
МАГОМЕДТАГИР АБДУЛБАСИРОВ первый замминистра, гендиректор ФПК
История бесследного исчезновения 3 триллионов рублей, полученных ФПК в виде банковских кредитов под гарантии Минфина на закупки продовольствия для армии. Продукты покупались по ценам в 1,5 раза выше рыночных. Значительная часть средств пошла на личные нужды сельхозчиновников. По фактам нецелевого использования этих средств было возбуждено более двадцати уголовных дел – в отношении директоров мурманского, алтайского, сахалинского, волгоградского, курского, башкирского и других филиалов ФПК. К трем годам лишения свободы (условно) были приговорены директор и главный бухгалтер пермского филиала ФПК. Когда всплыли эти истории, Абдулбасиров подал в отставку.
ВЛАДИМИР ЧАПЛЫГИН замминистра сельского хозяйства, глава ФПК с 1996 года
В июне 1998 года был арестован его заместитель по ФПК Юрий Лысенко – по обвинению в получении взяток на 3 миллиона долларов. Эти деньги, по мнению следствия, Лысенко получал с фирм – должников ФПК, которым было легче подкупить чиновника, чем возвращать весь долг. На допросах Лысенко сообщил, что часть присвоенных денег отдавал своему начальнику Чаплыгину. Последнего подозревают в использовании этих средств для покупок квартир родственникам в Волгограде и пятикомнатной квартиры в Москве за 1 миллион долларов, оформленной на подставное лицо. В сентябре 1998 года Чаплыгину предъявлены обвинения в крупных хищениях и взята подписка о невыезде.
МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ
ВАЛЕНТИН КОВАЛЕВ министр
“Банный скандал”: по телевидению была показана видеопленка, на которой министр (имеющий жену и взрослую дочь) запечатлен в сауне с “девочками”. Как оказалось, Ковалев отдыхал в ночном клубе, контролируемом солнцевской преступной группировкой. Видеокассета была изъята в ходе обысков у подследственного банкира Ангелевича. У него же был обнаружен блокнот со списком фамилий покровителей, которые помогли бы ему избежать уголовной ответственности. Одна из первых фамилий в этом списке – Ковалев.
Уголовное дело о миллиардных хищениях в Фонде общественной защиты гражданских прав, в котором Ковалев числился президентом – одновременно возглавляя Министерство юстиции. В ходе расследования дела о фонде на счетах Ковалева в российских банках было обнаружено в общей сложности около миллиона долларов.
АНДРЕЙ МАКСИМОВ помощник министра
Арестован по делу о хищениях в Фонде общественной защиты гражданских прав, в котором он состоял на должности генерального директора. Следствие установило, что, выезжая в зарубежные командировки по линии Минюста, он одновременно получал “командировочные” из кассы фонда. В период его руководства фондом было расхищено как минимум 2,5 миллиарда рублей.
АНАТОЛИЙ СТЕПАНОВ заместитель министра
Был убит при загадочных обстоятельствах 23 мая 1996 года. Официальная версия – “бытовуха”. По одной из неофициальных версий его смерть – одно из звеньев в цепи разборок между инвалидами войны в Афганистане. Степанов был в весьма близких отношениях с полковником ГРУ Валерием Радчиковым, которого впоследствии обвинили в организации взрыва на Котляковском кладбище. Степанов познакомил Радчикова с сотрудниками Минюста, которые отвечали за регистрацию учредительных документов общественных организаций. Как известно, одной из главных причин кровавых разборок и предметом затяжных судебных тяжб было сосуществование двух фондов инвалидов войны в Афганистане, зарегистрированных под одним именем.
МИНИСТЕРСТВО ЗДРАВООХРАНЕНИЯ
ЭДУАРД НЕЧАЕВ министр
История с выдачей его заместителем Агаповым фирме “Витаформ” разрешения на ввоз из Латвии наркотического вещества фентанила (ввоз таких средств – монополия государства). Препарат направляется в адрес несуществующей челябинской фирмы “Фармация” и исчезает. Позднее он всплыл на наркорынке в Москве.
Скандал с провозглашением г-ном Нечаевым независимости России от поставок иностранного инсулина. Закупки были прекращены, а деньги направлены в Майкоп в адрес никому не известного МП “ППП”, инсулин которого был опробован только на 25 больных (полагается – 1000). Нечаев издает приказ пользоваться только этим инсулином.
Истории с покупками на средства, выделенные на лекарства, радио- и сотовых телефонов, видеокамер, компьютеров для сотрудников министерства.
Скандалы с зарубежными командировками, куда Нечаев неоднократно выезжал вместе со своей женой. По данным ревизоров КРУ Минфина, поездки супруги министра оплачивали фирмы, с которыми Минздрав заключал контракты.
Уголовное дело по фактам хищений денег на закупку медтехники (машины “Скорой помощи”, которые должны были направляться в Чечню, в военный период) и нужды Центра профилактической медицины. В общей сложности с помощью хитроумных схем было украдено 2 миллиарда рублей (в ценах начала 1994 года). Непосредственные исполнители афер, начальники управлений Минздрава Александр Ширшов и Сергей Петренко, были приговорены к шести годам лагерей. Агапов и Нечаев проходили как свидетели (первый был дважды допрошен). В самый разгар расследования (дело возбуждено летом 1995-го) оба выехали в Испанию, где проживают до сих пор.
МИНИСТЕРСТВО ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИХ СВЯЗЕЙ
АНДРЕЙ ДОГАЕВ замминистра
Уголовное дело о контрабанде медного лома на 302 тысячи долларов (возбуждено в 1995 году). Лицензию на вывоз металла давал Догаев. Он был арестован по обвинениям в злоупотреблении служебным положением, должностном подлоге и контрабанде. В дальнейшем чиновнику инкриминировали получение взятки в виде 27 кг рыбы. Выяснилось, что замминистра имел только в Москве четыре квартиры, недвижимость в Швейцарии. Дома были обставлены роскошной мебелью и украшены картинами Поленова, Левитана, Врубеля и Волошина. Однако в итоге обвинения во взятках и контрабанде отпали, Догаева выпустили под залог, расследование потихоньку затухло.
Уголовное дело о хищении из запасов Гохрана алмазов и золота на общую сумму 180 миллионов долларов (аферы с “Голден АДА”). Догаев и еще три чиновника из МВЭС выдавали лицензии на вывоз драгоценностей, не имея должного обоснования. Им были предъявлены обвинения в преступной халатности. В итоге все четверо были амнистированы.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ ПО СТАТИСТИКЕ
ЮРИЙ ЮРКОВ председатель комитета в ранге министра
Уголовное дело о хищении 3,7 миллиарда (старых) рублей и получении взяток. Летом – осенью 1998 года по “делу статистиков” предъявлены обвинения Юрию Юркову, его заместителю Валерию Далину, директору Главного вычислительного центра Госкомстата Борису Саакяну, начальнику издательского центра Госкомстата Вячеславу Барановскому и еще четырем должностным лицам. По данным следствия, они систематически занимались хищением госсредств, присваивая выручку от продажи статистических данных коммерческим структурам. По некоторым сообщениям, на предварительном следствии Юрков признался, что получил от Саакяна 100 тысяч долларов. Саакян же, по оперативным данным, получал деньги от начальников отделов ГВЦ – от 1,5 тысячи до 10 тысяч долларов – в зависимости от курируемых отраслей промышленности. Кроме того, выявлены нарушения при сдаче в аренду помещений ГВЦ, где были расположены 40 офисов коммерческих фирм – арендная плата шла “черным налом” в карман чиновников. Барановский получал наличные средства за статистические справочники. Во время обысков у Саакяна изъято более 2 миллионов наличных долларов. У Юркова обнаружена дача, оцененная в 500 тысяч долларов. У Далина в кабинете обнаружили 34 тысячи долларов и столько же – на банковском счету.
ФЕДЕРАЛЬНАЯ СЛУЖБА ПО ДЕЛАМ О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ
ПЕТР МОСТОВОЙ генеральный директор
Уголовное дело, возбужденное ФСБ по факту протежирования австралийской компании в проекте на разработку крупного (более 1000 тонн) золотоносного месторождения. Позже это дело было передано в Генпрокуратуру. Правда, обвинения Мостовому так и не были предъявлены: он допрашивался только в качестве свидетеля.
ПЕТР КАРПОВ заместитель генерального директора
Уголовное дело об оказании незаконных услуг (консультаций по финансовым вопросам) фирме АООТ “Саратовское электроагрегатное производственное объединение”. Арестован в июле 1996 года по обвинению в получении взятки в б миллионов рублей (в ценах 1994 года) и отдыхе за счет АООТ. Повторно арестован 28 апреля 1997 года. В общей сложности провел в сизо 4,5 месяца. В июле 1998 года решением заместителя Генерального прокурора дело о взятке переквалифицировано в дело о злоупотреблении служебным положением и прекращено по амнистии (поскольку у Карпова была государственная награда – при таком условии и при такой статье УК появлялась возможность применить амнистию).
ФЕДЕРАЛЬНАЯ КОМИССИЯ ПО ЦЕННЫМ БУМАГАМ И ФОНДОВОМУ РЫНКУ
ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВ председатель комиссии в ранге министра, до 1994 г. зампред ГКИ
Скандалы с нецелевым использованием средств, получаемых от приватизации. Деньги, предназначавшиеся на зарплату бюджетникам, пошли: 49,7 миллиарда рублей – в некий фонд Международного института развития правовой экономики, 40 миллиардов – на учредительские взносы фонду Института фондового рынка и управления, 4 миллиарда – в финансовый издательский дом “Деловой экспресс”. Сообщалось также, что на содержание центрального аппарата и территориальных органов ФКЦБ было потрачено в два раза больше утвержденной сметы.
Материалы о разбазаривании займа Международного банка реконструкции и развития, собранные ревизорами Минфина и Счетной палаты. Около 8 миллионов долларов из этого займа, которым распоряжалась ФКЦБ, ушло через фонд Международного института развития правовой экономики на наем неких “индивидуальных консультантов” и на аренду офисов.
История загадочного исчезновения 100 миллиардов рублей, полученных от продажи пакета акций АО “Связьинвест”. Эти деньги ФКЦБ по идее должна была перечислить в казну государства. Но почему-то не перечислила.
Скандалы вокруг контролируемого ФКЦБ Общественно-государственного фонда по защите прав вкладчиков и акционеров. 20 миллиардов рублей, поступившие от платной приватизации, должны были пойти на компенсацию ущерба обманутым вкладчикам. На самом деле к началу 1998 года кое-что из этих средств получили лишь 168 жертв аферистов. Фактически 20 миллиардов рублей оказались в распоряжении малоизвестной американской фирмы “Паллада Эссет Менеджмент”. Деньги были вложены всего под 4 процента годовых, в то время как в России солидные финансовые учреждения давали по рублевым депозитам 25–30 процентов годовых.
АДМИНИСТРАЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА РОССИИ
СЕРГЕЙ ФИЛАТОВ руководитель администрации
История дружбы со ставропольскими бизнесменами – ранее судимым главой фирмы “Эльбрус” Яковом Гольдбергом и президентом концерна “ГРиС” Рамбоном Гавриловым, которого считают весьма авторитетным в криминальных кругах Ставрополья. По данным Службы безопасности президента, Гаврилов также находился в тесном контакте с зарубежными спецслужбами. Как утверждают сотрудники СБП, именно за счет Гаврилова и Гольдберга был возведен шикарный коттедж Филатова в районе Николиной Горы под Москвой (оценочной стоимостью в миллион долларов).
Уголовное дело о торговле крадеными вещами. Одна из торговок на допросе сообщила, что товары для реализации ей поставляла Марина Тихонова – как выяснилось, дочь Филатова. Другие свидетели показали, что на даче Филатова – целый перевалочный склад для хранения товаров. В итоге уголовное дело было закрыто.
ВИКТОР ИЛЮШИН первый помощник президента
Сомнительные операции с коммерческими банками, в частности с Интермедбанком. Банк выдавал чиновнику кредиты под 10 процентов годовых, а его частные вклады размещал под 180 процентов годовых. Такие операции можно было квалифицировать как завуалированную форму взятки.
Скандал с выносом из “Белого дома” ксероксной коробочки с полумиллионом долларов. В прессе появились распечатки аудиозаписей переговоров членов предвыборного штаба президента, в том числе Илюшина, где обсуждалось, как уйти от уголовной ответственности. Судя по этим сообщениям, Илюшин звонил Генеральному прокурору Юрию Скуратову, чтобы надавить на следствие.
ПАВЕЛ БОРОДИН управделами президента
Факты распродажи по балансовой стоимости (то есть в десятки раз ниже рыночной) дач в элитном поселке Жуковка. Всего за несколько тысяч долларов роскошные коттеджи получали не только кремлевские чиновники – Рюриков, Козырев, Пихоя, Костиков, – но и такие одиозные личности, как Алексей Веденкин, которого в прессе называют российским нацистом № 1.
Загадочная история пропажи с дач бывших членов Политбюро картин Шишкина, Васнецова, Саврасова, Поленова и других художников, пропажи трофейного имущества, завезенного в 40-е годы, – саксонского фарфора, мебели, серебра.
История с приобретением некой компанией “Согласие”, соучредителем которой является Управление делами президента, Ломоносовского алмазного месторождения, примерная стоимость которого – 12 миллиардов долларов. Государство выделило на разработку рудника алмазный кредит – 10,3 млн. карат алмазов.
Скандал с покупкой в Британии для российского президента двух катеров общей стоимостью полмиллиона долларов. По данным английской газеты “Индепендент”, катера были закуплены при посредничестве французской фирмы “Arie de Boom Marine” и швейцарской инженерно-строительной компании “Мабетекс”. Последняя уже выполняла строительные подряды российского правительства и президентской администрации, в частности, при реконструкции Кремля.
РУСЛАН ОРЕХОВ начальник Главного государственно-правового управления, замначальника президентской администрации
Протежирование казахскому правительству (Орехов – родом из Казахстана) в получении долларового кредита от Центробанка. По некоторым сведениям, специально для вывоза наличной валюты в Казахстан был подписан российско-казахский межправительственный протокол от 11.09.93, где была предусмотрена отмена таможенного контроля для граждан Казахстана, пересекающих границу.
Скандал с задержанием на таможне в аэропорту Домодедово четырех граждан Казахстана, пытающихся провезти 1 миллион наличных долларов. Среди них – родной дядя Орехова Тимур Куанышев. Зафиксировано давление со стороны Орехова (вызов в свой кабинет) на таможенников и милиционеров, которые расследовали этот эпизод.
Проталкивание невыгодного для России соглашения об аренде Байконура.
Использование поста президента в Международном институте развития экономики (МИРПЭ), через который проходят почти все деньги западного кредитования на правовые реформы в России.
БОРИС КУЗЫК помощник президента по вопросам военно-технического сотрудничества
Махинации 1994–1996 годов, в которых участвовал ИнтерФинИнвестбанк и предприятия ВПК. Предприятия, входящие в систему Росвооружения, в счет будущей оплаты своей продукции получали казначейские обязательства (КО) Минфина. Была отлажена мошенническая схема, по которой КО по намеренно заниженным ценам обменивались на “живые деньги” в ИнтерФинИнвест-банке (дочерней структуре ОНЭКСИМ-банка). За каждую подобную операцию руководители соответствующего оборонного предприятия получали в конвертах несколько тысяч долларов. В ходе следствия (дело вели Генеральная и Главная военная прокуратуры) владельцы банка дали показания, что общая сумма взяток превысила 1,5 миллиона долларов. Перед началом проведения этих операций в руководство банка вошли два сотрудника аппарата Бориса Кузыка – офицеры ГРУ подполковник Рустам Чуряков и майор Сергей Мищенко.
ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ
ПОДВЕДЕМ НЕКОТОРЫЕ ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ИТОГИ
Общая сумма хищений только в перечисленных эпизодах – 2 миллиарда 538,5 миллиона долларов. С чем сравнить эти умопомрачительные цифры? Ну, например, с золотовалютными запасами России. Их размер постоянно колеблется, но в последнее время едва превышает 10 миллиардов долларов. Можно сравнить и с зарплатами. С учетом валютного курса на конец года указанных сумм – если бы была возможность их вернуть в госказну – хватило бы на то, чтобы полгода выплачивать зарплату бюджетникам во всех регионах нашей необъятной родины.
Двух миллиардов долларов хватило бы, чтобы почти на 100 процентов профинансировать расходы на все правоохранительные органы, вместе взятые (в соответствии с проектом бюджета-99 – 50 миллиардов рублей).
Можно попробовать подсчитать и общую сумму упомянутых взяток. Это, конечно, гораздо сложнее. Выявлять такие факты, а тем более доказывать их в суде – дело практически безнадежное. Но если предположить, что все вышеперечисленные сведения о взятках (или об оказанной чиновникам финансовой помощи, равносильной взяткам) возникли не на пустом месте и сложить их, как говорится, в одну корзину, то мы получим б миллионов 190,5 тысячи долларов. То есть примерно один процент от выявленных хищений. Понятно, что эти цифры не отражают реальности (настоящие “комиссионные”, которые чиновники берут за свою работу, исчисляются десятками процентов), – но они, эти цифры, свидетельствуют об уровне информированности компетентных органов.
Можно произвести и статистические выкладки иного рода.
С именами 35 самых высокосидящих чиновников России связано 16 уголовных дел. Восемь бывших и один будущий (Пансков) подвергались аресту. Из них два человека в ранге министра – главный финансист Пансков и главный статистик Юрков, а также четыре господина в ранге заместителя министра – специалист по внешним экономическим связям Догаев, специалист по сбору статистической информации Далин, распорядитель государственного бюджета Петров и специалист по банкротствам Карпов. Суд состоялся только один – над двумя начальниками управлений Минздрава, – каждый из них получил по шесть лет в колонии общего режима.
Если сравнивать суммы изъятия из государственного бюджета и госпредприятий, безусловными лидерами могут считаться руководители трех ведомств. Номер один – конечно, Мингосимущество. Подвиги приватизаторов описаны в отдельной главе, но, если их соединить с делами в отношении руководителей Федеральной службы по несостоятельности – курируемой ведомством Чубайса, – мы получим сразу три уголовных дела в отношении бывших министров и замминистров – Беляева, Мостового и Коха. Что касается сумм хищений, то этот показатель оценке просто не поддается.
“Серебро”, несомненно, должно достаться Министерству финансов – только в перечисленных эпизодах государственная казна облегчилась примерно на 1 миллиард 700 миллионов долларов – на сумму, вполне сопоставимую с каким-нибудь траншем МВФ. Кроме того, в активе Минфина – несколько уголовных дел и два ареста – будущего министра и действующего первого замминистра.
“Бронзой” можно премировать Минсельхоз. Это ведомство, конечно, отстает от двух предыдущих по суммам изъятия из госказны, но зато значительно опережает все прочие министерства и ведомства: в перечисленных примерах речь идет в совокупности о 630 миллионах долларов. Правда, в уголовно-процессуальном активе аграриев “только” предъявление обвинения заместителю министра и арест его непосредственного подчиненного, но зато 20 уголовных дел против руководителей регионального уровня.
По мнению аналитиков Генпрокуратуры, прочное место среди лидеров по коррумпированности занимает традиционно нищий Минздрав. За один только 1995 год в области российского здравоохранения было зафиксировано 164 взятки. К большим тюремным срокам были приговорены финансовый и хозяйственный боссы министерства. Одной из самых прибыльных операций последнего времени стало введение нового способа финансирования лечебных расходов – через Фонд обязательного медицинского страхования. Фонд тут же оброс всевозможными страховыми компаниями и прочими посредниками, и финансовые потоки, идущие в сторону больниц и поликлиник, так причудливо искривились, что в большинстве медучреждений разом закончились лекарства и еле-еле хватает денег на скудные выплаты врачам.
Наиболее криминогенной областью в смысле коррумпированности Генпрокуратура также считает банковскую сферу. На лидирующие позиции в криминальном бизнесе государственные и окологосударственные банкиры вышли после крупномасштабных операций начала 90-х годов с фальшивыми авизо. Но и сегодня темпа не теряют. Особенно стараются руководители Сбербанка и его региональных филиалов. Масштабы хищений прямо пропорциональны статусу соответствующего подразделения Сберегательного банка России. Если в головном учреждении с помощью хитроумной операции по обмену векселями с лопнувшим Нацкредитом мошенникам удалось изъять 120 миллионов долларов, то для калмыцкого филиала Сбербанка и 10 миллионов долларов – сумма более чем серьезная (по этому делу в Москве должна была предстать перед судом руководительница Сбербанка Калмыкии, муж которой приходится родственником Кирсану Илюмжинову).
До сих пор мы почти не говорили о регионах. Конечно, рыба гниет с головы, но на периферии картина еще более удручающая. Чуть ли не в каждом втором регионе, где после выборов произошла смена руководства, против бывших начальников республик и областей (или против их ближайшего окружения) непременно возбуждаются уголовные дела о взятках и хищениях. Не только из-за мстительности недавних соперников по выборам, но и в результате объективного наличия серьезных компрометирующих материалов.
Но и новое региональное начальство очень трудно заподозрить в кристальной честности. В декабре 1998 года в своей крайне эмоциональной речи по поводу исполнения бюджета министр финансов России Михаил Задорнов привел весьма любопытную выкладку. Суммарно во всех субъектах Федерации за год было собрано “живыми” деньгами (то есть не бартером и не векселями) около 175 миллиардов рублей. Плюс к этому из центра в регионы ушли трансферты (денежные перечисления) в общей сложности на 25 миллиардов рублей. Таким образом, в руках краевых и областных администраторов было 200 миллиардов “живых” рублей. Бюджетникам требовалось выдать зарплату в общей сложности на 85 миллиардов рублей. То есть задача, казалось бы, была легко выполнима: чтобы выплатить людям то, что они заработали, денег в региональной казне должно было хватить с лихвой. Но не хватило. Зарплату, как мы знаем, задерживали минимум на полгода – а то и не выплачивали вовсе. Куда же делись все эти 200 “живых” миллиардов? А бес его знает куда...
Если еще раз взглянуть на проблему коррупции в общероссийском масштабе, можно разглядеть по крайней мере две любопытные тенденции. Во-первых, недуг наследуется вместе с креслом и все больше становится заболеванием профессиональным. Во-вторых, борьба с коррупцией напоминает военные учения со стрельбой холостыми патронами: шума много, нормативы сдаются, пострадавших нет.
Наблюдателей постоянно поражает случайность, даже какая-то спонтанность возбуждения уголовных дел против тех или иных чиновников. Далеко не всегда эти дела возникают после плановых проверок контрольных органов или публикаций результатов журналистских расследований. Прокурорская логика сложнее, чем женская. В инициировании уголовного преследования Ильюшенко, Бычкова и Карпова без труда находят политический заказ. Но вряд ли таковой можно заподозрить в менее нашумевших историях коррупционеров средней руки.
Легче понять решения наших независимых судей – в тех редких случаях, когда дело дошло-таки до суда. Уже выработалась четкая система: не уйдет от ответственности и будет примерно наказан тот, что сидел “пониже” и брал “по маленькой”. А большие начальники традиционно попадают под амнистию. Как, например, глава Роскомдрагмета (в ранге министра) Евгений Бычков – один из инициаторов знаменитой “алмазной аферы”, в результате которой страна лишилась 180 миллионов долларов. Его амнистировали... по возрасту (к началу следствия он разменял седьмой десяток). А специалиста по банкротствам (в ранге замминистра) Петра Карпова амнистировали за то, что он имел правительственную награду.
Другое дело – не слишком высокопоставленный госслужащий где-нибудь в глубинке. Тут уже дают на полную катушку. Хотя тоже бывают исключения. Уникальный случай произошел с прокурором Новочеркасска, уличенным во взятке в 4 миллиона рублей (около 800 долларов). Сперва он был приговорен к восьми годам тюрьмы с конфискацией. Но позже местная Фемида изменила свой гнев на милость. Приняв во внимание добросовестную службу блюстителя порядка, суд в итоге приговорил: наказать условно.
Условный срок – самая распространенная мера наказания проштрафившихся генералов. Между прочим, уже к середине 90-х в производстве было полтора десятка уголовных дел против представителей высшего генералитета. Пресса любит заглянуть за заборы генеральских дач, считая их благоустроенность мерилом коррупции в армии. Однако достаточно ознакомиться с уголовными делами, чтобы понять: забота о собственных участках – слишком примитивный способ расходовать похищенные миллионы долларов. Например, в расследуемом Главной военной прокуратурой деле в отношении начальника тыла Западной группы войск генерал-майора Авдошина был такой своеобразный эпизод, как перевозка им за государственный счет приобретенного в Германии (наверное, по случаю) маслобойного завода. В масштабах подобной генеральской коммерции пресловутые “Мерседесы” Павла Грачева – детская забава. Впрочем, масштабы личного бизнеса людей в лампасах, как уже говорилось, практически не отражаются на приговорах.
Создается впечатление, что борцы с коррупцией трудятся над задачей с наперед заданным ответом. Его суть проста: чем выше пост виновного, чем глубже он залез в государственный карман, тем минимальнее должно быть наказание. Решение состоит в том, чтобы попугать – возбудить уголовное дело, на худой конец арестовать, – но не “перегибая палки”. Поскольку для дальнейшей госслужбы такой чиновник оказывается вполне пригодным.
Вообще подследственный и руководитель государственной структуры – роли вполне совместимые. Что прекрасно доказал Юрий Кравцов, который продолжал спокойно председательствовать в петербургском парламенте, пока шло расследование дела о получении им крупной взятки – и даже после того, как взяткодатели были уже осуждены. Невзирая на арест, фактически оставался при исполнении и Петр Карпов – как только его выпустили под залог, он тут же заявил в телеинтервью, что твердо намерен продолжить свою важную работу. И ведь действительно – продолжил.
Более совестливые руководители Центробанка послали в суд запрос: можно ли использовать в прежней должности замначальника Центрального операционного управления Раису Турову (она проходила по делу о фальшивых авизо и выдаче заведомо невозвратных кредитов), выпущенную под подписку о невыезде.
Долгое время находились в строю и большинство подследственных полководцев.
Профессиональное заболевание не потому так устойчиво и заразно, что является неизлечимым, а потому, что его никто по-хорошему и не пробовал лечить. Ведь те, кто должны по идее исполнять роли врачей, – сплошь и рядом сами инфицированы. Вспомним хотя бы о бывшем исполняющем обязанности Генерального прокурора России Алексее Ильюшенко. Он так долго лечил наших чиновников от коррупции, что сам ею заразился – и в конце концов слег. На нары...
ВЗГЛЯД ИЗ-ЗА ОКЕАНА
То, как видится коррумпированность российской элиты из-за океана, очень хорошо отражено в докладе Центра по стратегическим и оборонным исследованиям США с рабочим названием “Российская организованная преступность”. Среди разработчиков этого стостраничного труда, вышедшего в конце 1997 года, – нынешний министр обороны США Уильям Коэн, бывшие руководители ЦРУ У. Уэбстер, Р. Гейтс, Д. Вулси, бывший директор ФБР У. Сешенс и другие не менее влиятельные эксперты. Кроме того, к работе над ним были подключены действующие специалисты из ФБР, Таможенной службы США, Министерства обороны, подкомитета сената по расследованиям. На Западе он стал сенсацией. А в русском переводе так и не был опубликован. Вот несколько самых характерных цитат. “При отсутствии конкретных реформ Россия мало-помалу превращается в криминальное государство. По многим признакам криминальное государство в России существует уже в настоящее время. Оно базируется на контактах между коррумпированными чиновниками всех уровней – от министра до сборщика налогов; активными, “профессиональными” преступниками; бизнесменами, для которых российские и американские нормы права являются в той или иной степени препятствием для достижения коммерческих целей”.
“В бывших советских республиках действуют около 8000 преступных банд. 200 самых крупных сейчас являются мировыми конгломератами, 26 главных установили присутствие в США, где они договорились о разделении сферы деятельности с американскими, сицилийскими и колумбийскими синдикатами. Их преступная деятельность выявлена в 17 городах США. Директора западных разведслужб сейчас обладают неопровержимыми доказательствами того, что преступные синдикаты в России пользуются правящей олигархией, которая выросла в ранний постсоветский период и консолидировалась во время болезни президента Ельцина в 96-м”.
“Сращивание коррумпированных чиновников с теневыми экономическими сообществами и уголовно-криминальными структурами составляет основной стержень российской ОП (организованной преступности). Анализ статистических данных за 1997 год показывает, что из 16 441 преступления против государственной власти и интересов госслужбы 964 совершены организованными группами. На сегодня подразделениями по ОП установлено более 50 чиновников, имеющих судимости и занимающих ответственные посты в различных структурах власти регионов. Выявлено 673 должностных лица, совершивших преступления в составе организованных групп”.
“На всех уровнях российского правительства смесь из более проворных выходцев из верхушки старой номенклатуры, коррумпированных государственных чиновников и мафии нуворишей борется между собой и честными сотрудниками за контроль над инструментами государственной власти – самой надежной гарантии благосостояния в постсоветской России. В российских городах коррумпированные мэры и избранные городские советы работают “крышей” для частных сил безопасности, занимающихся преступной деятельностью”.
“Политическая реальность в России оказывает огромное давление на некоррумпированных государственных чиновников. Как выразился один русский гражданин, уцелевший в схватке с ОП, чиновники, которые получают заказ от мафии, имеют “серебряный или свинцовый выбор”: сотрудничать и брать деньги или быть убитыми. К человеку в правительстве, который не берет, коррумпированные начальники относятся с подозрением. Честность является риском как для личной безопасности, так и для их профессиональной перспективы. Коррумпированная культура в правительстве является наследием коммунизма, системы, при которой коррупция была единственным средством расшевелить застойное правительство”.
“В целом, если не будет принято немедленных и самых решительных действий на самом высоком уровне исполнительной, законодательной и судебной власти, Россия, вероятно, станет криминально-корпоративным государством, в котором коррумпированные правительственные чиновники, криминальные дельцы и бандиты конкурируют и сотрудничают в борьбе за добычу, образующуюся в некоммунистической, предкапиталистической России. Они будут заинтересованы в сохранении своей власти для того, чтобы воспользоваться плодами приватизации”.
В руководстве российских правоохранительных органов этот доклад вызвал сильное раздражение. Тогдашний глава МВД Анатолий Куликов распорядился подготовить аналогичный российский доклад – в пику американскому. Дабы показать им, что наши специалисты по борьбе с преступностью владеют ситуацией не хуже заокеанских.
Над ответным докладом трудились представители сразу нескольких милицейских ведомств, а также профессора из Института государства и права РАН и других научных заведений. Однако ничего вразумительного из этой попытки контрвыпада не получилось. (Говорю это уверенно, потому что читал несколько проектов российского доклада.) В итоге главу МВД отстранили от должности, а труд наших специалистов лег под сукно...
ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫЙ БИЗНЕС
Факты коррупции, аферы, разнообразные махинации считаются самыми трудными для раскрытия преступлениями. И самыми латентными – то есть скрытыми от глаз общества: регистрируется в лучшем случае десятая часть от всего вала экономической преступности.
Но есть еще один немаловажный фактор, который сказывается на способности – точнее, неспособности – наших правоохранительных органов пресекать игры новых комбинаторов. Проблема в том, что и сами правоохранители активно вовлеклись в эти игры – стали чуть ли не основными игроками на диком поле российского рынка.
Средства обогащения людей в погонах оказываются настолько разнообразными, что большинство сограждан даже не догадывается об истинном роде занятий так называемых защитников правопорядка.
КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ В МИЛИЦИИ
Многие наивно полагают, что склонность к коммерческой деятельности у стражей порядка появилась лишь во времена активных экономических преобразований.
Историки, однако, свидетельствуют о другом. О том, что страсть к наживе у милицейских начальников обнаружилась буквально в первые годы советской власти, – и не только обнаружилась, но и прекрасным образом находила средства для самоудовлетворения.
Вот, к примеру, шестой руководитель НКВД (1934–1936 гг.) Генрих Григорьевич (Енох Гершевич) Ягода. Известен он был в первую голову своей исключительной жестокостью. Гораздо менее было известно о его любви к красивой и богатой жизни. Об этой его стороне повествуют недавно рассекреченные лубянские архивы.
Цитируем сводный акт обыска:
“1937 года, апреля 8-го дня. Мы, нижеподписавшиеся, комбриг Ульмер, капитан госуд. безопасности Деноткин, капитан госуд. безопасности Бриль, ст. лейтенант госуд. безопасности Березовский и ст. лейтенант госуд. безопасности Петров, на основании ордеров НКВД СССР за №№ 2, 3 и 4 от 28 и 29 марта 1937 года в течение времени с 28 марта по 5 апреля 1937 года производили обыск у Г.Г. Ягоды в его квартире, кладовых по Милютинскому переулку, дом 9, в Кремле, на его даче в Озерках, в кладовой и кабинете Наркомсвязи СССР. В результате произведенных обысков обнаружено:
1. Денег советских – 22 997 руб. + 59 коп., в том числе сберегательная книжка на 6180 руб. 59 коп.; 2. Вин разных, большинство из них заграничные и изготовления 1897, 1900 и 1902 гг. – 1229 бут.; 3. Коллекция порнографических снимков – 3904 шт.; 4. Порнографических фильмов – 11 шт.; 5. Сигарет заграничных разных, египетских и турецких – 11 075 шт.; 6. Табак заграничный – 9 короб.; 7. Пальто мужск. разных, большинство из них заграничных – 21 шт.; ... 14. Кожаных и замшевых курток заграничных – 11 шт.; 15. Костюмов мужских разных заграничных – 22 шт.; 16. Брюк разных – 29 пар; 17. Пиджаков заграничных – 5 шт.; 18. Гимнастерок коверкотовых из заграничного материала – 32 шт.; ... 55. Мужских кальсон шелковых заграничных – 43; 56. Мужских верхних рубах шелкового полотна заграничных – 29; ... 61. Пластинок заграничных – 399; 62. Четыре коробки заграничных пластинок неиграных; ... 92. Револьверов разных – 19; 93. Охотничьих ружей и мелкокалиберных винтовок – 12; 94. Винтовок боевых – 2; 95. Кинжалов старинных – 10; 96. Шашек – 3; 97. Часов золотых – 5; 98. Часов разных – 9; 99. Автомобиль – 1; 100. Мотоцикл с коляской – 1; 101. Велосипедов – 3; 102. Коллекция трубок курительных и мундштуков (слоновой кости, янтаря и др.), большая часть из них порнографических – 165; 103. Коллекция музейных монет; 104. Монет иностранных желтого и белого металла – 26; 105. Резиновый искусственный половой член – 1; ... 116. Посуда антикварная разная – 1008 пред.; ... 129. К.-р. троцкистская, фашистская литература – 542; 130. Чемоданов заграничных и сундуков – 24”.
Как добился такого благополучия товарищ Ягода, история умалчивает. Но факт, что нынешние последователи энкавэдэшного начальника унаследовали как минимум одно его заблуждение: качество богатой жизни, по их представлениям, определяется прежде всего количеством ее атрибутов.
Вот, например, прокуратура Тульской области решила возбудить уголовное дело по фактам злоупотреблений в областном УВД. И докопалась до самого милицейского начальника генерал-майора Владимира Карпинского.
Следователей поразило, что только за три последних года он приобрел пять автомобилей: “ВАЗ-21099”, грузовик “ЗИЛ-130” (наверное, для дачи), “Волгу” (для выезда на торжественные мероприятия), “ВАЗ-21213” (про запас) и “УАЗ-469” (вероятно, для выездов в глубинку). Самое любопытное, что этим автопарком генерал практически не пользовался, разъезжая исключительно на “Мерседесе”, оформленном на одного из его приятелей.
Примерно та же картина – с недвижимостью. Трехкомнатную квартиру в Туле он получил, не сдав служебную жилплощадь в Новомосковске. Да и как ее отдавать, если из областного бюджета на ее ремонт было выделено несколько десятков миллионов рублей. Причем по распоряжению самого тогдашнего губернатора Николая Севрюгина. Как известно, экс-губернатор тоже попал под следствие. Но это уже другая история.
Да что там генерал – простой полковник Качур, инспектор канцелярии РУОПа, занимаясь исключительно защитой правопорядка, обзавелся... виллой на Кипре – в фешенебельной деревушке Ороклини, в приятном соседстве с поп-звездами, шоуменами и просто новыми русскими.
Такое улучшение жилищных условий у полковника произошло после того, как он возглавил специальный фонд, который реализовывал “Программу социальной защиты профессиональных групп повышенного риска” – одну из крупнейших социальных программ столицы. В распоряжении взявшего на себя заботу о семьях руоповцев и спецназовцев г-на Качура оказались 500 тысяч долларов, выделенных мэрией в помощь столичным милиционерам. Плюс взносы меценатов, переполненных любовью к столичным правоохранителям. Возможно, полковник счел, что из всех групп повышенного риска больше всего рискует группа сотрудников его фонда – а потому именно она в первую очередь нуждается в пресловутой социальной защите...
В погоне за дополнительными барышами люди в погонах с большими звездами иной раз так широко трактуют свои полномочия, так далеко выходят за пределы разумного, что доходит просто до абсурда. Не абсурд ли, когда целый милицейский взвод становится личным телохранителем... преступного авторитета?
Такая гвардия была у лидера знаменитой коптевской группировки – одной из крупнейших в Москве – по кличке Наум. Публика узнала об этом по чистой случайности – когда неизвестные киллеры расстреляли Наума прямо возле Петровки, 38, в результате чего оказались ранены и его телохранители в погонах.
Сотрудники управления собственной безопасности ГУВД Москвы провели служебную проверку и выяснили, что преступного лидера спецназовцы охраняли на вполне законных основаниях! В полном соответствии с официально оформленным договором от 8 октября 1996 года. Согласно этому документу сотрудники 6-го отдела УИН должны были охранять в свободное от работы время офис ТОО “Мерандо”, которое, по документам, возглавлял Василий Наумов. Правда, при этом личная охрана руководства фирмы не предусматривалась, более того, грубо нарушала действующее законодательство, прежде всего Закон о милиции. Пресс-служба ГУВД распространила официальное заявление руководства столичной милиции, где говорилось, что охрана бизнесмена типа Наума “выходит за рамки компетенции сотрудников милиции, наносит удар по репутации органов внутренних дел, является вопиющим правонарушением”.
Проверяющие из службы собственной безопасности ГУВД Москвы выяснили, что после возвращения спецназа из Чечни (он воевал там с марта по май 1995 года) руководство УИН разрешило его бойцам в свободное от основной работы время подрабатывать в коммерческих структурах. Примечательно, что первым клиентом стала как раз “фирма” авторитета Наума. Кто же ее порекомендовал?
Найти клиента, оказывается, помогло Управление вневедомственной охраны (УВО), заключившее с “Мерандо” договор об охране. Одновременно между УВО и “Сатурном” было заключено соглашение, по которому ответственность за организацию службы, обеспечение общественного порядка, сохранность имущества и безопасность Наума и прочих коптевцев возлагались на спецназ. “Сатурн” должен был ежедневно направлять на охрану офиса “Мерандо” аж 19 спецназовцев (четыре поста).
Но самое интересное, что спецназовцы ни разу не были в офисе фирмы, а занимались только личной охраной Наума. Осматривали подъезд дома на Зоологической улице, в котором жил лидер коптевцев, охраняли его автомобиль “BMW-525”, сопровождали во время поездок по городу. Неоднократно посещали вместе с ним рестораны “Лукоморье” (одно из излюбленных мест для проведения бандитских банкетов), “У Сергея”, кафе “Дубки” и спортзал на улице Яна Фабрициуса.
Однако на сотрудничестве с авторитетом наживалось прежде всего милицейское начальство. Начальник УИН Алексей Антипов (позже, в интервью, он утверждал, что “не знал”, кто такой Наум) и его заместитель Владимир Скребнев получили весьма крупные премии за заключение и выполнение договора с “Мерандо”, а также за контроль за наблюдением несения службы составом отряда.
Сколько они получали помимо премиальных, история умалчивает.
Впрочем, не только Наум, но и многие другие лидеры преступного мира искали и находили поддержку именно в силовых ведомствах. Никого уже не удивляет, что Михась – знаменитый главарь знаменитого солнцевского сообщества – имел подлинное удостоверение сотрудника Службы безопасности президента России (что может быть круче?!). А авторитет кровавой курганской группировки Виктор Романюк был аккредитован в пресс-центре МВД (!) как корреспондент газеты “Зоркий часовой”, старший лейтенант Российской Армии.
КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ В ПРОКУРАТУРЕ
О коммерческой деятельности сотрудников надзирающих органов нам известно неизмеримо меньше. Во-первых, потому, что нестройные ряды прокурорских работников просто несоизмеримы по численности с целой армией милиционеров. Во-вторых, люди в прокуратуре более подкованы с юридической точки зрения и лучше умеют маскироваться. В-третьих, именно прокуратура обычно расследует дела о коррупции – но не будет же она копать сама под себя.
Наконец, сфера применения людьми в темно-синей форме своих способностей неизмеримо уже, чем у омоновцев, спецназовцев, оперов и участковых. Так что попадаются они, как правило, на элементарных взятках за прекращение дела или освобождение из-под стражи обвиняемого. Как попался прокурор Новочеркасска Николай Котов, который за смешную взятку в 4 миллиона старых рублей (речь шла как раз о прекращении дела) получил аж 8 лет с конфискацией имущества – правда, срок этот ему предложили отбывать условно (как такое возможно – спросите у судей).
И все-таки, если сравнивать громкие коррупционные скандалы, связанные с прокуратурой, с теми, что имели отношение к милиции, – именно за прокуратурой мы вынуждены оставить пальму первенства. А все благодаря Алексею Ильюшенко, который почти два года возглавлял Генеральную прокуратуру (правда, в странной роли и.о. Генерального прокурора) – и почти столько же провел за решеткой. Ни в одном другом правоохранительном ведомстве еще не удавалось изобличить начальника такого уровня и такого масштаба.
Кроме того, вокруг “дела Ильюшенко” прозвучало столько интересных сообщений, о таких разнообразных коммерческих проектах, что в сумме они с лихвой перекрывают все, что борцам с коррупцией удалось нарыть на каких-нибудь милицейских или лубянских полковников. Причем касались данные факты не только самого Ильюшенко, но и менее заметных лиц из его окружения.
Другое дело, что большинство из этих сообщений так и остались в виде версий и догадок. Но это уже проблема следствия, которое пошло по пути минимизации претензий к бывшему главному законнику страны. Все ожидали прецедентный, громкий судебный процесс о коррупции в высших эшелонах власти. Но в итоге выяснилось, что будет тихий суд о взятке. Оказалось, что предметом разбирательства станут не скрытые пружины государственного протекционизма, – а неизмеримо более приземленный, даже какой-то мелочный вопрос: преступил ли чиновник закон, помогая своим родственникам покупать автомобили ниже рыночной стоимости.
Как известно, речь идет о джипах и “Жигулях”, которые были приобретены за счет фирмы “Балкар-Трейдинг”. Ей руководил Петр Янчев, приходящийся Ильюшенко зятем. То, что маленькая бензиновая фирмочка в тихой подмосковной Балашихе неожиданно стала чуть ли не главным в стране спецэкспортером нефтепродуктов, наблюдатели объясняли именно родством ее руководителя с прокурором России. Однако следователи упростили свою задачу до возможных пределов, и когда Ильюшенко выпустили-таки на свободу – хоть и пообещав, что дело все же будет передано в суд, – все восприняли это как развал многообещающего процесса еще до его начала.
Впрочем, наша задача – не судебные репортажи; многие из описываемых нами сюжетов вообще никогда не всплывут на суде – из чего вовсе не следует, что этих сюжетов не было. Так что не будем уподобляться нашей подслеповатой Фемиде и еще раз посмотрим на те эпизоды, которые первоначально вменялись Ильюшенко, но потом почему-то отпали. Дадим их в том порядке, в каком они поступали на информационный рынок. Первое из сообщений автор этих строк получил сразу после возбуждения в отношении Ильюшенко уголовного дела – от прокурора, который уволился из этого ведомства, не согласившись работать под началом откровенных мошенников.
В июне 94-го вышел указ о 40-процентном повышении окладов бюджетникам, в том числе прокурорским работникам. Минфин перевел соответствующую сумму на счет прокуратуры. Деньги не были выданы, старая зарплата сохранилась до ноября. По некоторым сведениям, эти деньги (около 300 миллионов рублей) были переведены в некий банк и крутились там. В ходе следствия по “Балкару” выяснилось, что деньги перечислялись в Балкар-банк, где работала жена Ильюшенко Татьяна. Тогда же имела место история отправки джипов для сестры Ильюшенко и брата его жены в Красноярск. Джипы доставлялись военными самолетами с Чкаловского военного аэродрома. Очевидно, с ведома военного министра Павла Грачева, который должен быть обязан Ильюшенко, спустившему на тормозах дело о коррупции в Западной группе войск. Есть сведения, что среди жильцов элитного 100-квартирного дома на улице Академика Павлова, построенного для работников прокуратуры, каким-то неведомым образом оказались сотрудники “Балкар-Трейдинга”.
В сентябре 1993 года Ильюшенко предположительно получил от Янчева первую взятку, завуалированную под договор купли-продажи автомашин “ВАЗ-21099” (при стоимости более 12 миллионов рублей Ильюшенко заплатил 9 миллионов). Машину он оформил на жену. В конце того же или в начале следующего года Ильюшенко была получена автомашина “ВАЗ-29093” (стоимостью более 14 миллионов рублей) – вообще без оплаты. За счет “Балкара” машина была доставлена на самолете в Красноярск брату жены Ильюшенко Мочулову Н. В. В мае 1994 года Ильюшенко получил “ВАЗ-21099” (при стоимости более 18 миллионов рублей он заплатил только 4 миллиона) и оформил машину на жену. В апреле 1995 года Ильюшенко купил 2 новых джипа “Гранд-Чероки” (стоимостью 360 миллионов рублей) за 40 миллионов. Машины за счет “Балкара” доставили на самолете в Красноярск сестре Ильюшенко Орловой О. Н. и Мочулову. Когда летом 1995 года следственная бригада вылетела в Красноярск оценить машины и допросить родных Ильюшенко, те пытались оплатить машины задним числом.
Замглавы Министерства внешнеэкономических связей (МВЭС) Андрея Догаева, арестованного по обвинению в пособничестве контрабанде медного лома, допрашивали в ФСБ как свидетеля по делу “Балкара”. Дело в том, что в мае 1994 года некое АО “Международный центр развития, информации и бизнеса” обратилось к Черномырдину с просьбой о выделении экспортной квоты в размере 2,5 млн. тонн нефти для поставок под госнужды, а 25 мая правительственная комиссия под руководством Сосковца дала “добро” на эту экспортную сделку без оплаты таможенных пошлин. Вся нефть прошла через “Балкар”, государство не досчиталось 100 миллионов долларов. Все это стало возможно благодаря письму заместителя валютного департамента Минфина РФ Волкова на имя Андрея Догаева. Выделение квоты лоббировал руководитель секретариата Черномырдина Геннадий Петелин, объясняя это необходимостью финансирования избирательной кампании Кучмы на Украине.
Осенью 94-го года Ильюшенко организовал встречу Янчева и главы МВЭС Давыдова, после которой “Балкар” получил от правительства право на экспорт сырой нефти в размере двух миллионов тонн. В декабре 94-го года Ильюшенко устроил встречу Янчева и Олега Сосковца, после чего “Балкар” стал спецэкспортером, с правом на реализацию 5 миллионов тонн ежегодно сроком на пять лет.
История покупки машин для семьи Ильюшенко была далеко не единственная в деятельности “Балкара”. Существовал целый “список Янчева” – перечень нужных людей и их родственников, которым отпускались автомобили намного ниже их рыночной стоимости. Так, в 93-м году сын Черномырдина Андрей купил в “Балкаре” “ВАЗ-21093” за 3 миллиона рублей.
Глава известной риэлтерской фирмы Александр Вульфов, задержанный по подозрению в мошенничестве и обвиненный в незаконном хранении оружия, был допрошен руководителем следственной группы по “делу Ильюшенко” Николаем Емельяновым. Прокурор интересовался мебелью, купленной Вульфовым для жены Ильюшенко за 10 тысяч долларов. У Вульфова при обыске нашли загранпаспорта Ильюшенко. Есть сведения, что Вульфов постоянно спонсировал главу Генпрокуратуры. Общая сумма пожертвований – 45 тысяч долларов.
10 мая 96-го года Генпрокуратура по указанию Ильюшенко возбудила уголовное дело против Владимира Савина, подполковника, следователя УФСБ по Москве и области, занимавшегося расследованием дела “Балкара”. Он был арестован и обвинен в превышении власти и незаконном хранении оружия. Против Савина было возобновлено уголовное дело, закрытое еще в 94-м году за отсутствием состава преступления, по которому проходил киллер М., подозреваемый в причастности к убийству Влада Листьева. К 95-му году киллер пропал из Москвы, а Савина пытались обвинить в этом исчезновении и в организации убийства Листьева. Ильюшенко отправил в принудительный отпуск Бориса Уварова, следователя Генпрокуратуры, который отказался соединить дело против Савина с делом об убийстве Листьева.
При аресте Ильюшенко было описано имущества на 360 миллионов рублей. Среди интерьера вишневый рояль, присланный Ильюшенко Бурлаковым (тогда командовал ЗГВ), за 12 тысяч марок.
Ильюшенко инкриминируется злоупотребление служебным положением. Прокуратура поддержала арбитражный иск “Балкара” к “АвтоВАЗу”, в результате чего “Балкар” был освобожден от госпошлины в размере 5,9 миллиарда рублей.
В результате махинаций “Балкара” на счетах в Швейцарии осело порядка 80 миллионов долларов. Прибыль составила 1 065 089 450 400 рублей. А неуплаченные налоги более 372 781 307 600 рублей. Янчевым были куплены и оформлены на его имя шесть квартир в доме в Олтуфьевском переулке на сумму 1 027 239 800 рублей (квартиры были оплачены со счетов “Балкара”). У Петра Янчева и Алексея Ильюшенко имеются счета в Швейцарии, в банках Женевы, их номера следствию известны...
Ильюшенко требовал замены следователей УФСБ по Москве, которые, по его словам, не могут быть объективны, так как подчинены начальнику службы УФСБ Владимиру Жмячкину. Последний вел в 1993 году дело “о незаконном переходе российско-швейцарской границы” Алексеем Ильюшенко и его приятелем Андреем Макаровым.
...Вот сколько всего интересного выяснилось в ходе расследования дела в отношении некогда самого главного российского правоохранителя. И не наша вина, что на суде все эти сведения скорее всего не прозвучат – потому что в сухом остатке обвинительного заключения остались лишь парочка джипов да несколько “Жигулей”.
КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ В ФАПСИ
О том, чем занимается эта загадочная спецслужба – да и вообще, как расшифровывается данная аббревиатура (Федеральное агентство правительственной связи и информации), знают далеко не все наши сограждане. Агентство не избаловано вниманием прессы – и само не очень стремится “светиться”. Но вот что любопытно: если об этой организации и пишут, то зачастую только в связи с аферами и другими криминальными историями, в которые влипают ее сотрудники. Очевидно, что такой криминальный крен в освещении деятельности спецслужбы объясняется тем, что широкой публике не очень интересно – и вовсе не обязательно – знать о новейших разработках в области засекречивания информации, об особенностях нынешней шифровальной техники. Но факт, что журналистам, специализирующимся на коррупционной тематике, всегда есть о чем писать применительно к ФАПСИ.
Естественно, бизнес “связистов” (этим термином будем для простоты обозначать сотрудников ФАПСИ) сильно отличается от “кондового” милицейского – тут уже не может быть ни примитивного рэкета, ни манипуляций с открытием-закрытием уголовных дел. “Связисты” действуют тонко и вдумчиво.
Вот, например, каким образом нашли дополнительную статью доходов офицеры кемеровского управления ФАПСИ и его структурного подразделения под названием АОЗТ “МО ПНИЭИ” (что-то типа закрытого научно-исследовательского института). Центробанк, заинтересованный в защите своих баз данных и коммуникаций связи от несанкционированного доступа, выделил ФАПСИ на эти цели довольно значительную сумму. Часть этих средств досталась “МО ПНИЭИ”, которое в качестве подрядчика взяло на себя труд обеспечить ряд областных управлений ЦБ РФ необходимым оборудованием и технологиями. В свою очередь, “МО ПНИЭИ” часть этих средств решило передать субподрядчику для выполнения черновых монтажных работ, не требующих высокой квалификации. Эти работы у субподрядчиков должен был принимать ответственный сотрудник “МО ПНИЭИ” г-н Горизонтов.
И все было бы вполне законно, если бы вдруг не выяснилось, что на практике эта схема работала совсем иначе. Сотрудники ФАПСИ подполковник Китов и майор Счастный отыскали на роль субподрядчика существующую лишь на бумаге фирму “Виктория”. Которая и заключила с “МО ПНИЭИ” договор на выполнение работ. От имени института подпись поставил его руководитель Шарков, а вот за гендиректора мифической “Виктории” Денисова расписался подполковник Китов. Сами работы изначально и в обход закона Китов планировал выполнить исключительно силами своих подчиненных. Поэтому, вероятно, и перечислять деньги на счета несуществующей “Виктории” было никому неинтересно и небезопасно.
Намного интересней было обналичить их и конвертировать в валюту. С этой целью “Виктория” обращается в “МО ПНИЭИ” с просьбой перечислить договорные деньги в один из московских банков на том основании, что якобы имеет перед этим банком задолженность. И, что удивительно, институт деньги в размере ста миллионов переводит. А Китов их получает валютным налом.
В этой операции принимал участие и Горизонтов, поскольку именно он от имени института контролировал данные работы. Половину суммы он оставил у себя до окончательного их завершения и неоднократно интересовался телеграммами, когда именно это произойдет. Однако за деньгами к нему явился уже не Китов, а сотрудники кемеровского ФСБ, возбудившего по этому поводу уголовное дело.
А московские “связисты” освоили еще более прибыльный и, главное, стабильный бизнес. С некоторых пор в столице на всех углах, в подземных переходах, на станциях метрополитена, улицах бойко торгуют трудовыми книжками, дипломами, удостоверениями, бланками – практически любым документом с подписями и печатями. За сто долларов, к примеру, можно купить диплом об окончании медицинского училища. Компетентные органы задались вопросом: кто и каким образом поставляет на московский рынок фальшивые, но очень качественные “ксивы”. Расследование показало: следы ведут в ФАПСИ.
Эта информация подтвердилась, когда у задержанных по подозрению в совершении тяжких преступлений, в том числе членов организованных преступных группировок, находили поддельные документы работников самой спецслужбы. Отличить фальшивки от настоящих документов было довольно сложно.
Экспертиза “липовых” удостоверений показала, что источник их изготовления явно один. После проведения оперативно-розыскных мероприятий по подозрению в изготовлении поддельных удостоверений были задержаны трое: работник одной из московских типографий, сотрудник коммерческой фирмы (бывший работник КГБ, пенсионер) и сотрудник частного охранного предприятия (бывший работник ФАПСИ, уволившийся оттуда за три года до этого). После обыска в двух частных и одной государственной типографиях, а также на квартирах подозреваемых было изъято около 60 вклеек в удостоверения ФАПСИ, около 50 вклеек в удостоверения МУРа, около 70 вклеек в удостоверения правительства Москвы, готовые корочки удостоверений, светокопии клише других документов, листы с напечатанными на них талонами для проезда на городском столичном транспорте, поддельные печати, патроны к пистолету Макарова. Как показали подозреваемые, удостоверения сбывались ими по цене 200 долларов за каждое. Гравер оказался умелым мастером. После беседы с ним сотрудников МУРа он добровольно выдал им всю свою продукцию.
Итак, к ответственности был привлечен не нынешний, а бывший сотрудник ФАПСИ. Но за кадром остался вопрос: как и чьи именно удостоверения попали в руки аферистов и стали основой для тиражирования. Ведь чтобы изготовить фальшивку, требуется оригинал...
Засветились “связисты” и в более громких скандалах. Например, в уголовном “деле статистиков” – возбужденном по фактам тотальной коррупции и крупных хищений в Госкомстате. Следственная бригада Генпрокуратуры выяснила, что в 1996–1997 гг. в сомнительных операциях с Госкомстатом участвовало и ФАПСИ. Непосредственными организаторами махинаций со стороны агентства выступали подполковник Боровой и майор Суров. По предварительным данным следствия, первый за свою “работу” получил на руки 10 тысяч долларов, второй – 4 тысячи. Генпрокуратура, впрочем, квалифицировала это не как зарплату, но как тривиальные взятки.
Отметились “связисты” и в скандалах, связанных с именем Дмитрия Якубовского. Именно с благословения Старовойтова в 1992 году скромный старший лейтенант запаса Якубовский был произведен в полковники, затем наделен особыми полномочиями и прикомандирован к Администрации президента. Более того, недавнему старлею чуть было не присвоили звание генерал-майора (уже были подготовлены соответствующие бумаги) – как раз с тех пор его окрестили “генералом Димой”. Между тем уже тогда было известно, что Якубовский нечист на руку и знается со всяческой сомнительной публикой. Против авантюрного решения резко выступили начальник Управления по работе с личным составом Владимир Макаров и его заместитель Николай Бордюжа. Последний вынужден был уволиться из ФАПСИ. Шесть лет спустя, в день назначения Бордюжи главой президентской администрации, пришлось уходить генералу Старовойтову, имевшему репутацию самого непотопляемого из “силовиков”. А незадолго до этого из мест не столь отдаленных освободился генерал Дима, отмотавший срок за хищение с помощью израильских мошенников рукописей из Национальной библиотеки Санкт-Петербурга на сумму не меньше 150 миллионов долларов (афера, вполне сравнимая с алмазной историей “Голден АДА”).
Однако наибольшую известность нашему секретному ведомству принесло уголовное дело, возбужденное против самого финансового босса ФАПСИ генерала Валерия Монастырецкого. Еще в начале 90-х он был простым российским бизнесменом. В марте 94-го Монастырецкий совершенно неожиданно был назначен начальником финансово-хозяйственного управления, в октябре ему присвоено звание генерал-майора. А уже 12 апреля 96-го года он был арестован в своей московской квартире (по данным ФСБ – стоимостью 1,3 миллиона долларов) по обвинению в присвоении вверенного ему имущества и злоупотреблении властью. В начале 97-го обвинение скорректировано: ст. 290-4(г) УК – получение взятки в крупном размере, ст. 160-3(6) – хищение имущества в крупном размере, ст. 222-1 – незаконное хранение оружия и боеприпасов. В уголовном деле фигурируют немецкая компания “Сименс”, московский РАТО-банк и фирма “Роскомтех”, которую возглавляла жена Монастырецкого.
О махинациях, связанных с этими структурами, сказано и написано достаточно много. Мы же приведем историю малоизвестную и не получившую никакого отражения в материалах уголовного дела. Узнал я о ней от своей нижнетагильской коллеги, журналиста Елены Овчинниковой.
Необычную посылку получил секретарь совета директоров Нижнетагильского металлургического комбината (НТМК) Николай Карепанов в конце июня, сразу после утверждения итогов третьей эмиссии акций. Неведомая московская фирма с многозначительным названием “Урок” направила в уральский город Советский энциклопедический словарь. Правда, слегка подпорченный. В толще страниц фундаментального издания было вырезано отверстие, в которое кто-то заботливо уложил гранату “РГД-5”, прикрепив ее скобу к задней обложке книги. Взрыва, к счастью, не произошло.
Еще одной “бомбочкой” для горожан стала публикация в “Московском комсомольце” откровений хорошо известного в Нижнем Тагиле бизнесмена Вячеслава Кущева о его давней дружбе и общем бизнесе с руководителями Федерального агентства правительственной связи и информации (ФАПСИ) генералами Старовойтовым и Монастырецким (последний находится под следствием по обвинению в финансовых махинациях). Дело в том, что благодаря партнерству с г-ном Кущевым, который действовал, как выясняется, под “крышей” мощной спецслужбы, завод получил многомиллионные убытки и втянулся в череду затяжных судебных процессов...
Руководитель фирм “Импэкс-металл”, “Роскомтех”, “Сискомтех”, “Симако”, “World metal traiders” (Люксембург) и “MKL” (Лихтенштейн) Вячеслав Кущев появился в качестве партнера НТМК еще в 80-х, как чиновник всесоюзного внешнеторгового объединения “Лицензинторг”. Комбинат, традиционно отправляющий около 40 процентов своей продукции за рубеж, не мог миновать этой организации. Переквалифицировавшись в бизнесмены, Вячеслав Алексеевич решил не просто продолжить сотрудничество со сталелитейным гигантом (кстати, входящим в 30 крупнейших мировых производителей металла), но и стать его совладельцем.
В 93-м году ТОО “Импэкс-металл” приобрело на чековом аукционе 5,8 процента акций комбината, а в 94-м, победив на инвестиционном конкурсе, еще 15 процентов. Любопытно то, что средств для покупки пятой части всех акций комбината у г-на Кущева не было, в чем он сам признался в недавнем интервью. Но финансовое положение претендентов на этот лакомый кусок металлургического рынка, как выяснилось, никакой роли не играло, 5-процентный пакет “Импэкс-металл” получил, взяв в банке ваучерный кредит, а 15-процентный вообще даром.
Как известно, условием победы в инвестиционном конкурсе являлась самая выгодная для предприятия программа его финансирования. Предложенные г-ном Кущевым 14,5 млн. долларов, естественно, вдохновили руководство комбината, страдавшего от безденежья. Но каким образом недавний чиновник собирался изыскать такую огромную сумму?
Очень просто. Г-н Кущев взял кредит в РАТО-банке (о нем разговор особый), внеся в качестве залога те самые 15 процентов акций, которые он получил под залог будущих финансовых вливаний. Сам ли глава “Импэкс-металла” разработал эту простую до гениальности схему или подсмотрел у других мастеров приватизации по-русски, история умалчивает.
Проблема, однако, состояла в том, что, даже заложив весь приобретенный пакет акций, г-н Кущев не смог наскрести и половины того, что обещал приватизаторам, на счета комбината поступило лишь 2 млн. долларов. Видимо, расчет был на то, что этот первый денежный перевод убедит руководство комбината в состоятельности нового акционера и директор поставит подпись под документами в госкомитет и фонд федерального имущества, подтверждающими, что “Импэкс-металл” вступил в права полного собственника 15-процентного пакета. Но гендиректор Юрий Комратов оказался человеком осторожным и авансом ставить свой автограф не стал.
И был прав. Потому что вскоре выяснилось, что “Импэкс-металл” не выполнил своих обязательств не только перед заводом, но и перед банком, и счета фирмы были заморожены. А НТМК оказался перед близкой перспективой сумасшедших штрафных санкций за нарушение международных контрактов в рамках программы реконструкции, которая утверждалась в расчете на “золотой дождь” от г-на Кущева.
Еще хуже пришлось партнеру НТМК Качканарскому горно-обогатительному комбинату “Ванадий”, чье руководство клюнуло на приманку г-на Кущева и позволило его фирме “Сискомтех” вступить в права собственника после аналогичного инвестиционного конкурса. Потом была затяжная судебная тяжба, и лишь в мае 1998 года пакет акций “Ванадия” вернулся в собственность государства.
В 1994 году произошла весьма странная история с партией металла, которую НМТК при посредничестве г-на Кущева планировал продать китайцам. Из порта Комсомольска-на-Амуре пришло сообщение, что по каким-то причинам партия задержана. Спустя некоторое время комбинат получил извещение от г-на Кущева: заржавевший из-за хранения под открытым небом металл продать невозможно.
Никто, понятное дело, не пошел на транспортные расходы, чтобы доставить испорченную продукцию с Дальнего Востока обратно на Урал. Отвечать за убытки от несостоявшейся сделки пришлось производителю, то есть комбинату. А потом выяснилось, что трейдер, выждав некоторое время, продал “заржавленный” металл в тот же Китай, получив при этом порядка 4 млн. долларов.
Еще одну хитроумную комбинацию г-н Кущев попытался провернуть с пресловутым 15-процентным пакетом, который содержал 536 тысяч акций. В 95-м году в связи с переоценкой основных фондов уставный капитал комбината увеличился в 401 раз, соответственно потяжелел и заложенный в РАТО-банке пакет: теперь в нем числилось уже 215 миллионов акций. Между тем “Импэкс-металл” не справился с процентами по вышеупомянутому кредиту, и банк в качестве компенсации продал принадлежавшие фирме ценные бумаги.
Дождавшись завершения сделки купли-продажи, г-н Кущев неожиданно для всех заявил свои права на 214 миллионов акций: он посчитал, что банк мог реализовывать только изначально заложенные в нем 500 тысяч акций, а переоценка фондов его не касалась. Разные подходы к арифметике вылились в двухлетнюю судебную тяжбу между заводчанами и их хитроумным партнером. Победили заводчане: точку в споре поставил Федеральный арбитражный суд Московского округа в начале нынешнего лета. А вскоре после этого ответственному сотруднику предприятия пришла смертоносная посылка...
Ничего экстраординарного в приватизационных аферах в сталелитейной отрасли на самом деле нет: похожие вещи происходили и в цветной металлургии, и в других отраслях. Пикантность данной истории в том, что все основные участники вышеописанных комбинаций – “Импэкс-металл”, “Сискомтех”, РАТО-банк – создавались и контролировались руководством крупнейшей российской спецслужбы.
Как следует из признаний г-на Кущева, соучредителями “Импэкс-металла” были начальник финансово-экономического управления ФАПСИ генерал-майор Валерий Монастырецкий и сын главы ФАПСИ Дмитрий Старовойтов. В свете этого факта борьба за акции НТМК означает ни что иное, как попытку главы спецслужбы и его зама по финансам стать совладельцами крупнейшего сталелитейного предприятия страны. Не имея на то ни средств, ни законных оснований.
Многое из того, в чем признается бизнесмен, действительно находит подтверждение. Он утверждает, в частности, что за победу “Импэкс-металла” на инвестиционном конкурсе зампреду Российского фонда федерального имущества Александру Яковлеву за 600 тысяч долларов был куплен коттедж в элитном подмосковном поселке Суханове. Мои источники в РФФИ подтвердили, что Александр Яковлев был вынужден оставить свой пост после того, как начальство узнало о некой “квартирной истории”. О даче, купленной г-ном Кущевым для жены Александра Яковлева (правда, называлась другая сумма – 150 тысяч долларов), сообщил в одном из интервью и Валерий Монастырецкий, в начале лета 1998 года освобожденный из “Лефортова” под подписку о невыезде.
Как бы там ни было, на положении главы ФАПСИ Александра Старовойтова многочисленные, из месяца в месяц публикуемые свидетельства о злоупотреблениях в его агентстве никак не сказались. И если бы в президентскую администрацию не пришел обиженный им когда-то г-н Бордюжа, Старовойтов и по сей день мог бы возглавлять это секретное, но очень предприимчивое ведомство.
Итак, мы видим, что борьба с аферистами и коррупционерами – не та проблема, которой озабочены наши правоохранительные органы. Тем более что многие из них сами активно сотрудничают с новыми комбинаторами. Вспомним хотя бы нежную дружбу алмазного афериста Козленка с руководителями столичного ГУВД, или активную работу отставного контрразведчика Уголькова на грозу российских банков Лернера, или “красную крышу”, которую подмосковные милиционеры и прокурорские работники обеспечивали хозяйке “Властилины” Соловьевой, “кинувшей” вкладчиков на триллион с лишним рублей.
Правоохранители знают: из общего вала преступлений дела, связанные с наиболее серьезными аферами, скорее всего будут отсечены еще на той стадии, когда решается вопрос – возбуждать дело или не возбуждать. Милиционерам надо отчитываться за раскрываемость – им не нужны “висяки”. Им не нужны возвраты из судов на доследование. Крупные махинаторы, на которых работает армия искушеннейших адвокатов, имеющие все связи и средства, чтобы “решить вопросы” – в прокуратуре ли, в суде ли, – обладают огромными шансами уйти от ответственности. Несмотря на все старания самых опытных сыскарей и следаков.
Это доказали: амнистированный по “алмазному делу” Евгений Бычков, избежавшие (убежавшие от) уголовной ответственности Сергей Станкевич и Анатолий Собчак, выпущенный под залог и в итоге амнистированный Григорий Лернер, амнистированные Андрей Догаев и Петр Карпов, всегда привлекаемый всего лишь в качестве свидетеля Андрей Вавилов, бесконечно читающий на домашнем диване тома собственного уголовного дела Алексей Ильюшенко, выпущенный под залог и в итоге амнистированный Юрий Шатыренко.
Сыщик, который вел дело последнего, рассказывал мне, как на одном из допросов Шатыренко иронически заметил: “Вот мы тут с вами сидим, теряем время, гоняем чаи. А в эту самую минуту мои фирмы наварили мне еще миллион баксов”. И это говорил подследственный, который до ареста официально имел только одну работу, только одну должность – председателя Федерального фонда социального страхования. Государственный пост, никакого отношения к личному бизнесу, казалось бы, не имеющий.
Борцы с преступностью все это видят – и встают перед выбором: или раскручивать заранее обреченное дело, получая при этом зарплату в 2 тысячи рублей – или самим подключиться к бизнес-проектам своих классовых оппонентов. И некоторые, увы, подключаются. Как коллега упомянутого сыщика из столичного ГУВД, имеющий полковничьи звезды, но перешедший на куда более высокооплачиваемую работу в “Русское золото” небезызвестного г-на Таранцева. На новом месте полковник проработал недолго: буквально через несколько недель его сразила пуля неизвестного киллера – как раз в те дни, когда в столицу с триумфом вернулся Михась, одержавший убедительную победу в женевском суде присяжных.
Очередную победу. Число побед российских мафиози, аферистов и коррупционеров превышает число поражений примерно в той же пропорции, в какой сумма сворованного из государственной казны и из карманов наших сограждан больше суммы найденного, арестованного и возвращенного. Нам предлагают получить три копейки на рубль бесследно исчезнувшего вклада. Нам предлагают удовлетвориться условным сроком для младшего помощника второго заместителя второстепенного министра городского уровня – одного рядового из целой армии российских коррупционеров.
Когда в этих правилах обнаруживаются исключения – мы скорее теряемся, чем радуемся. Если деньги аферистов все-таки возвращаются – никто не знает, что с этим “нечаянным” богатством делать. Как, например, реализовать сокровища на 2,5 миллиона долларов, которые неожиданно вернул израильский партнер армейского полковника-финансиста Студенникова. Если дело против иного бывшего чиновника все-таки возбуждается – все тут же бросаются искать в этом политический заказ. И находят, как поляки, впервые в новейшей истории давшие политическое убежище россиянину – уличенному в лихоимстве Сергею Станкевичу.
В деле борьбы с экономической преступностью самую главную роль в последнее время играет не прокуратура и не МВД – а экономический кризис. Он сделал госказну настолько тощей, что украсть из нее, конечно, можно, но гораздо сложнее и намного меньше, чем год или два назад. Он так облегчил наши кошельки, что у новых пирамидчиков практически нет никаких шансов завлечь нас в свои сети. Он так возвысил иностранную валюту, что для достижения былых размахов вывоза из страны зеленых купюр требуется воровать в четыре раза интенсивнее – а на это способны далеко не все. Многие выбывают из игры и садятся на скамейку запасных. Или на нары – потому что уже не имеют возможности обеспечить “зеленую смазку” нужных шестеренок в необходимых пропорциях.
Новые комбинаторы слишком активно лезли на вершину политического Олимпа, слишком энергично отпихивали локтями своих недавних партнеров, слишком громко кричали “держи вора”. Они сами вызвали эту лавину. Но накрыла она, увы, не их одних.